В 20-х годах XIII столетия преследуемые монгольскими войсками вторглись в Закавказье армии преемника Хорезм-Шаха Джалал эд-дина (1220 — 1231). Грузино-армянские полки во главе с атабеком Иванэ приготовились к бою, однако в результате несогласованных действий военачальников и командования в битве при Гарни (в конце августа 1225 г.) понесли тяжелые потери и обратились в бегство. Царица Русудан не в состоянии была объединить силы центробежных феодалов, вследствие чего Джалал эд-дин постепенно овладел Арменией и Грузией.
Вскоре также над Кавказом нависла новая, более серьезная угроза, потрясшая весь цивилизованный мир и приостановившая на сотни лет человеческий прогресс. Этот смертоносный ураган в армянских первоисточниках именовался «народом стрелков» или «нацией лучников».
«Чужеликие и иноязычные» монгольские разведывательные отряды впервые появились на Кавказе в 1220 (по Вардану Вардапету — в 1221) году. Против незнакомых пришельцев спешно организовали оборону царь Георгий Лаша и атабек Иванэ. Однако на поле сражения их постигла неудача. С награбленной по дороге добычей и богатыми трофеями монголы вернулись в Каракорум, доложив великому хану о зеленых пастбищах и прекрасных долинах увиденных стран.
В 1236 г. 30-тысячная монгольская армия под командованием Чармагана вторглась на Кавказ. Грузино-армянские объединенные войска приготовились к битве. В городах Ани и Шамкор они храбро сражались против многочисленных монгольских боевых отрядов, но им так и не удалось разгромить врага. Во избежание излишних кровопролитий в создавшейся ситуации влиятельные князья страны были вынуждены покориться монголам и признать верховную власть великого хана, но при условии остаться в своих владениях. Завоевателям выгодно было заключить с местными вельможами союз, согласно которому все боеспособные феодалы впредь обязаны были своими отрядами участвовать в предстоящих монгольских походах. Только при таком союзничестве, по мнению иноземных военачальников, обеспечивалось стабильное социально-политическое и правовое положение покоренных народов.
С монгольским полководцем Чармаганом первым заключил союз владыка Агстева Аваг, затем князь Шамхора Ваграм Закарян, далее объявили о своей покорности патрон Лори Закаре Закарян, Шахиншах, князь Хачена Хасан-Джалал, а в Сюнике — Эликум Орбелян, занимающий после отца своего Липарита престол правителя Сюника.
Так, некогда могучие Закаряны, Прошяны, Орбеляны и зависимые от них другие княжеские фамилии связали свою дальнейшую судьбу с монгольским двором.
Сюник был покорен монгольскими войсками под командованием Аслана нойона, при вторжении которого Эликум Орбелян готовился к бою в своей крепости Рашкаберд. Он внимательно следил за развитием событий. Осадив крепость, Аслан нойон отправил к Эликуму своих послов, которые предложили сюникскому князю сдаться без боя и заключить мир: «Будь любезен, приди к нам и получишь от нас много доброго», — уговаривали монголы Эликума. В противном случае Аслан нойон угрожал превратить страну в развалины и жестоко наказать самого князя.
Получив заверения и «присяжную бумагу», Эликум с «подарками» спустился из крепости и представился монгольскому полководцу. По заключенному договору он был обязан впред участвовать в дальнейших походах монгольских войск. За Эликумом оставались все его собственные владения, начиная с пределов Вайоц дзора до городища Гарни. Отряд армянских воинов во главе с Эликумом Орбеляном в составе монгольских армий участвовал в походе за взятие Ани.
В 1258 — 1260 гг. монгольские войска осадили город Муфаркиин (Ныпркерт) и, разгромив его защитников, овладели им. В Муфаркинкской битве в числе других армянских князей участвовали также и Орбеляны. Степанос Орбелян сообщает, что при осаде города Эликум заболел и скоропостижно скончался. Tpуп его был перевезен в Сюник и с почестями похоронен в родовой усыпальнице Вайоц дзора. На надгробной плите высечена сохранившаяся до наших дней эпитафия: «Это гробница благочестивого князя князей Айлукума».
Учитывая многолетние распри между Орбелянами и Закарянами, сюникский историк замечает, что его дядя — князь Эликум — был отравлен лечущими врачами по велению Авага Закаряна. Однако здесь очевидна явная тенденциозность представителя рода Орбелянов. Подобное предположение лишено реальной основы, так как Муфаркинская битва состоялась в 1260 г., а в это время Авага уже не было в живых (он умер в 1250 г.). Вероятно, в том же году, или через год скончался и Эликум, поскольку в 1251 г. престол великого князя Орбелянов занимал Смбат — средний брат Эликума Орбеляна. Ближе к истине предположение, что князь Эликум был убит за пределами Восточной Армении, при монгольских походах, но не при взятии города Муфаркина.
Монгольский двор испытывал преданность воинов-кавказцев в период походов. Очевидец многих событий Григор Патмич свидетельствует, что Хулагу ценил грузинских и армянских воинов, сражавшихся вместе с ним в далеких краях. Отряд «его телохранителей, как сообщают источники, в большинстве состоял из грузин и армян.
После смерти Эликума во главе княжества Орбелянов стал не сын его Буртел (ум. в 1261 г.). а брат, князь Смбат Орбелян (1253 — 1273), отличавшийся дипломатическим дарованием и политическим чутьем.
Степанос Орбелян с восхищением говорит о своем дяде. По его описанию, Смбат был «гением большим, мыслью сильным, бесподобно умелым, своей находчивостью эрудит, словами щедрым и сладостным, в языках сведущим и умелым, на суде Порты — непобедимым». По сведению фамильного историка, Смбат Орбелян владел пятью языками: армянским, грузинским, уйгурским, персидским, а также монгольским. Второй из пяти сыновей князя Липарита и Аспы Смбат был женат на княгине Рузукан, но, не имея своих детей, младенцем усыновили сына брата Тарсаича — Степаноса, будущего крупного историка и религиозно-политического деятеля эпохи развитого феодализма в Армении.
В 50-х годах XIII столетня благодаря усилиям Смбата Орбеляна значительно укрепилась военно-политическая мощь сюникского княжества Орбелянов. По этому поводу хронист пишет: «С помощью народа стрелков в 700 (1251) году выдвинулись и стали властвовать Эликум, Смбат и Тарсаич — сыновья Липарита».
Возросший авторитет Орбелянов, бесспорно, не устраивал Закарянов. Негласная борьба между представителями двух ведущих фамилий со второй половины XIII века явно обострилась, особенно после смерти князя Авага, когда во главе княжества Закарянов стала его супруга Гонца (дочь Эристава Рачи Какаберидзе), вышедшая замуж после смерти Авага за грузинского царя Улу Давида (1247 — 1270). Княгиня Гонца была обеспокоена смелыми действиями своего вассала и бывшего опекуна дочери Хошак. Князь Смбат, «спекулируя этим обстоятельством», не останавливался ни перед чем с целью захвата обширных территорий Авага Закаряна. Гонца хитроумно прибегла к другому способу борьбы. Она назначила опекуном своей дочери владетеля Махканаберда и Ахбата Садуна Арцруни, настроив его против Смбата Орбеляна. Однако и тот не в силах был повредить сюникскому князю, пользующемуся покровительством ильханства. По велению Хулагу князь Смбат утопил в озере Севан царицу Гонцу, что явилось кульминацией межфеодального конфликта. Таким образом, Орбеляны достигли своей цели: свидетельницей их интриг была Хошак, ставшая женой крупного дипломата ильханского двора, богатого ходжи Сахиб-Дивана. Используя супружеское ложе, она стремилась устранить с политической арены и уничтожить признанного монголами верховного правителя Сюникского нагорья.
Касаясь упомянутых событий, акад. Я. Манандян замечает, что главной причиной враждебных отношений указанных родов «по-видимому, была непокорность Орбелянов и их строптивое отношение к дому Иванэ Закаряна, бывшего их сюзерена».
Несомненно, в этот период князь Смбат был настолько могуч в военном отношении, что больше не признавал власти Закарянов. В своих действиях он подчинялся только великому хану и его закавказским наместникам. Однако среди монгольских высших чиновников были и такие, которые с неодобрением относились к дипломатическим успехам Смбата Орбеляна и потому старались под диктовку Закарянов преградить путь к его политическому подъему.
С целью покорения подвластных народов, закавказские правители ильханства всячески способствовали углублению враждебных отношений между отдельными крупными феодалами, преднамеренно создавая барьеры союзу закавказских княжеств.
В непримиримой борьбе против Закарянов и Прошянов на сей раз вышли победителями Орбеляны во главе с князем Смбатом. Сюзеренитет Орбелянов вынуждены были признать также и Прошяны, хотя, будучи вассалами Закарянов, они обязаны были защищать интересы последних. Поводом для новых конфликтов между Орбелянами и Закарянами послужил побег из заключения сванетского царя Давида. Сын царицы Русудан Давид-Нарин (1247 — 1293) после неудавшихся выступлений против монголов в 1249 г. вместе с другими князьями был арестован по приказу Бачу нойона, заменившего на этом посту военачальника Чармагана.
Противники Смбата старались скомпрометировать его перед монгольским двором. В действительности же, бежав из тюрьмы, царь Давид, проезжая с тремя другими заключенными, через орбеляновские владения, подкупил не самого сюникского князя, как утверждали Закаряны, а одного из его патрулей — Танкрегула, старосту вайоцдзорской деревни Гутени. «Дар» сванетского царя — драгоценный камень, принадлежавший царице Русудан, Танкрегул передал своему господину — Смбату Орбеляну.
Об этих событиях, но без упоминания драгоценного камня, сохранилось сведение у грузинских хронистов. Аноним XIV века сообщает: «И когда Нарин-Давид (дошел) до земли атабека Авага... его заметил шедший на охоту Смбат .(Сумбат) Орбел. Из-за начатых царем Георгием преследований против Орбелов, названный Липаритом убежал в Нахичеван (Нахчеван). Последний прибыл в страну Эликума (Елдыкуза). Эликум (Елдыкуз), увидев Липарита Орбела, принял его в качестве зятя, женив на своей дочери. От брака родилось двое сыновей, одного из которых назвали Эликумом, другого — Смбатом: этого Смбата Эликум (Елдыкуз) принял за сына; внуком этого Смбата встретился царь Давид, который (т.е. Смбат) взял его в свою страну. Давид умолял Смбата не предавать огласке его имя...». «Боясь татаров, — сообщает грузинский хронограф, — Смбат надев его в простые одежды, отправил в Абхазию».
Приведенные свидетельства дают основание предполагать, что Смбат Орбел, если и не участвовал в подготовке восстания 1249 г., то был его сторонником. Не исключается, что князь Смбат сам организовал побег сванетского царя, хотя Степанос Орбелян отрицает его причастность к этому. Стрелу обвинения он направляет против Закарянов и грузинских хронистов. В данном случае вызывает сомнения и поступок старосты Гутени. Как он мог осмелиться без ведома своего господина выпустить на свободу в монгольском понимании «государственного преступника»? Вероятнее всего, князь Смбат оказывал косвенную поддержку сторонникам антимонгольских выступлений 1249 года.
Указанное восстание фактически носило стихийный характер; оно не охватило широкие массы населения и потому было подавлено в своем же первоначальном очаге — Тбилиси и Лори. Кроме того, этому способствовали и раскольнические действия ряда наиболее видных князей Закавказья. Такой крупный вельможа, как, например, Аваг Закарян, был ярым противником антимонгольского движения.
В побеге царя Давида обвинялся также и князь Смбат Орбелян, который вынужден был доказать свою «невинность» перед монгольским ханом. В 1251 г. он был отправлен Бачу нойоном в Каракорум к великому хану, в сопровождении воинского отряда, фактически в положении заключенного. Здесь на суде блеснул дипломатический талант сюникского князя, сумевшего доказать свою непричастность к событиям 1249 года. Он упомянул также о верном служении монгольскому хану отца и старшего брата. Таким образом, все обвинения, выдвинутые против него, были опровергнуты. Этому в какой-то мере способствовал и преподнесенный хану Мангу драгоценный камень сванетского царя. Победа Смбата на каракорумском суде — была победой Орбелянов над Закарянами. Монгольский двор восстановил его в своих правах и вернул «крепость Боротн (в другом варианте — Борта) с окружающими поселениями». Княжество Орбелянов было провозглашено автономной политической единицей, а правитель был подотчетен только перед центральным правительством. В связи с этим хан Мангу говорил: «Сего одного аркайуна (т.е. христианина) сохраним для нас и не разрешим кому-либо властвовать над ним». Он распорядился назначить Смбату жалованье из царской казны, которое, по сведениям сюникского историка, он получал три года подряд. Смбату удалось приобрести привилегию в налогообложении: освободить церкви Сюника от всех налогов и податей, взимаемых в пользу монголов.
Вернувшись на родину с титулом «князя князей», сюникский вельможа представился Бачу нойону, с помощью которого присоединил к своим владениям «всю страну Воротан до границы Боротна и Бхена». Далее «он овладел всем Вайоц дзором: взял Погахан, Урц и Веди своим ущельем... а в Котайке и Гехаркуни — множество поселков и деревень».
Из приведенной цитаты становится ясным, что Смбат распространил свою власть и над многими поселениями Гехаркуника, которые еще в середине XIII столетия принадлежали Закарянам и, в частности, верхнехаченским Допянам.
Обеспечив политическую стабильность своего княжества, Смбат Орбелян приступил к строительным работам. При его покровительстве и материальной помощи были построены или восстановлены многие церковно-монастырские сооружения Сюникской области, в частности, Татевский и Нораванкский кафедральные соборы. По ходатайству этого князя великий хан специальным указом освободил духовенство от государственных налогов и податей. Смбат вернул монастырям бывшие их владения. Слава о нем распространилась по всей Армении и Грузии, в официальных документах и переписках его начали называть «великий князь», «князь князей» и даже «царь». Стремительно возвышался авторитет Орбелянов над всеми другими армянскими княжескими домами.
В 1254 г. для проведения переписи населения в Тифлис прибыл «везир и пасхах (баскак)» хан Аргун. Пользуясь удобным случаем, княгиня Хошак, подкупив высокопоставленные должностные лица, смогла лишить Смбата Орбеляна многочисленных владений. Однако сюникский князь во избежание лишних кровопролитий решил обратиться с жалобой к великому хану. Получив проводников у своего приятеля Аслана нойона, в 1256 г. Смбат отправился в Каракорум. В столице монголов он узнал об аресте Аргуна, противники которого Севинч бек и Шарападин обвиняли сборщика налогов Закавказья во взяточничестве и организации массовых убийств. По свидетельству обвиняемой стороны хан Аргун беспричинно разрушал подвластные монголам страны, «вешал и убивал священников». Смбат Орбелян, присутствующий на суде в качестве свидетеля, дал ложные показания в пользу Аргуна. В результате «необоснованности» обвинений последний был освобожден от смертной казни, а Севинч бек вместе с сахип диваном Шарападином были обезглавлены по велению великого хана Мангу.
Аргун был восстановлен в своих правах и в сопровождении спасителя своего Смбата Орбеляна возвратился в Закавказье, где начал безжалостно наказывать и преследовать своих противников.
По возвращении из второй поездки в монгольскую столицу вассалитет Смбата Орбеляна носил чисто формальный характер. Вассальный статус Орбелянов в отношении ханов и его наместников, по существу, был юридическим. Сюник стал пользоваться автономией.
В 1259 г. скончался хан Мангу (1251 — 1259). Пользуясь сложившейся ситуацией, ряд закавказских князей вновь подготовили антимонгольские выступления. Интенсивную деятельность развернули могучий князь Хачена Хасан Джалал, видный полководец из рода Долгоруких Закаре Закарян (сын Шахиншаха, внук великого амирспасалара Закаре) и другие.
Основатель ильханства Хулагу (1256 — 1265) повелел Аргуну арестовать всех главарей восстания и казнить. В 1261 г. Аргуну удалось захватить Хасан Джалал-долу и, по сведениям Вардана Вардапета, «его отправили в Тачкастан — в Хазвин, где ночью разрубили на куски». Так же расправились и со спарапетом Закаре Закаряном.
Об этих убийствах свидетельствуют современники-хронисты: «В 710 (1261) году Аргун убил благочестивого князя — владыку Хачена — Джалала. В том же году у Порты Хулагу был казнен великий спарапет Грузии Закаре — сын Шахиншаха».
Насколько нам известно, Орбеляны не участвовали в восстании 1261 года. Это, в частности, объясняется той нестабильной политической обстановкой, которая сложилась в период формирования ильханства. Ильхан Хулагу, знавший Смбата Орбеляна по службе у монголов, вновь назначил его великим князем Сюника. Хан ценил службу Смбата, его военную мощь и большой политический вес среди закавказских правителей. Отношения ильхана Хулагу к князю Смбату описывает с явным преувеличением фамильный историк Степанос Орбелян. Хулагу прислушивался к мнению его дяди, вследствие чего все испытывали страх перед ним. Смбат Орбелян участвовал в строительстве зимнего дворца хана в Аладаге, где ему было поручено организовать перевозку древесины из Басена.
Смбат Орбелян позволял себе вмешиваться и во внутренние дела Грузии. Благодаря его стараниям царем Грузии был провозглашен не сын Русудан — Давид, а преемник Георгия Лаши, также по имени Давид. Последний в знак признательности назначил Смбата регентом и атабеком Грузии: «И настолько любил его (т.е. Смбата. — Г. Г.) царь Давид, — пишет Степанос Орбелян, — что считал его равным себе и отдал ему на воспитание своего сына — младенца Деметре».
Пользуясь своим положением и авторитетом, Смбат Орбелян просил царя Давида уничтожить «клевету» Георгия III в адрес Орбелянов Грузинский венценосец удовлетворил желание князя и повелел сжечь «проклятие» своего предка.
60-е годы ХIII столетия стали Для фамилий Орбелянов трагическими. В 1260 г. скончался брат Смбата Иванэ Орбелян, оставив единственного сына Липарита. Спустя некоторое время Умер другой брат Пахрадавла (Пахрадола).
В 1261 г. в составе войск Хулагу на войне с Кипчахами на берегу реки Терек погиб сын Эликума Орбеляна Буртел (Младший). Через год скончалась мать Смбата княгиня Аспа. Утешением князя остался младший брат Тарсаич, правивший в эти годы областью Воротн.
После казни Хасан Джалала в целях ознакомления с социально-политической обстановкой области Хачен Смбат Орбелян в 1265 г. отправился в Арцах. Посетив монастырь Дади ванк, он пожертвовал местной братии значительное имущество, в частности, сад Хунташанц и маслобойню в Ехегисе. В числе пожертвований упоминается и деревня Кананчавор, находившаяся в пределах Вайоц дзора. По воле сюникского князя они были освобождены от всех государственных налогов, в том числе и «от чара», о чем свидетельствует дарственная надпись Смбата, высеченная на северо-восточной стене кафедральной церкви монастыря Дадиванк.
В 1265 г. Хулагу вместе с женой Тонгуз хатун были отравлены Сахиб диваном (Мухаммед Шемс ад-дин Джувейни) — великим везиром ильханства. Преемником Хулагу стал один из его тридцати сыновей — хан Абага (1205 — 1282). Новый ильхан продолжал дипломатию своего отца в отношении покоренных народов. Любопытно, что этот тиран а армянских, грузинских и других источниках представлен как «муж покорный, добрый и миротворный», «любящий христиан», «великий и благочестивый» и прочими эпитетами. Несомненно, авторы, поющие дифирамбы монгольскому хану, собственными глазами видели жестокую эксплуатацию трудового народа, беззаконье сборщиков налогов и податей, бесчинства «несправедливых тагмачи» и подрядчиков. Несмотря на тяжелое бремя народа, хозяева страны в многочисленных надписях на стенах религиозных сооружений повелевали «молиться за долгую жизнь падишаха и Сахиб Дивана».
В годы правления хана Абаги княжество сюникских Орбелянов стало более мощным и авторитетным. Князь князей Смбат, будучи высокопоставленным государственным чиновником тебризского двора, не сомневался в том, что будет нести титул «царя». Он, вероятно, стремился претворить в жизнь идею восстановления армянского государства под знаменами Орбелянов. Однако, его энергичные устремления остались неосуществленными, конечно, не по его вине. После более чем 20-летнего правления княжеством сюникских Орбелянов, он скончался в Тебризе в 1273 г.Прах князя был перевезен в Вайоц дзор и похоронен в фамильной усыпальнице Орбелянов. Сохранившаяся по сей день эпитафия гласит:
«Это гробница царя Смбата, помяните. (В лето) 722 (1273)». О Смбате Орбеляне сохранилось множество сведений в лапидарных надписях, где он представлен титулатурой «князя князей», «славный князь», «благочестивый князь» "боголюбящий господин», «краедержатель Сюникской области», а также «царь», что скорее имело значение «наместника» и не получило широкого гражданского признания за пределами Сюникского нагорья. Все старания Орбелянов создать суверенное цгрство не увенчались успехом, поскольку между ведущими княжескими фамилиями отсутствовали согласие и единство интересов. Разумеется, такое положение оыло выгодно монгольским ильханам и чиновникам их двора.
Орбеляны могли достичь своей цели — восстановления армянской государственности — лишь в союзе в первую очередь с Закарянами и Прошянами. Тем не менее, созданное ими обширное княжество по своему политическому весу и военной мощи, особенно в годы правления Смбата и Тарсаича Орбелянов, напоминало полузависимое феодальное царство, властителю которого не хватило лишь короны.
Как и следовало ожидать, преемником не имевшего на следника «царя» Смбата хан Абага утвердил его младшего брата Тарсаича, признанного монгольской знатью, который не замедлил переехать в новую резиденцию Орбелянов в поселок Exeгис.
Степанос Орбелян с похвалой отзывается о своем родном отце Тарсаиче. По его словам, князь Тарсаич был опытным политическим деятелем, знаменитым полководцем, участвовал во многих сражениях, лично командовал и выигрывал девять битв, за что был награжден высшим монгольским знаком отличия — «золотым балышом».
Тарсаич был женат на дочери одного из сюникских феодалов — Аруз Хатун. От их брака родилось трое сыновей: Эликум, Степанос, (будущий историк) и Пахрадавла (Пахрадола). Степанос Орбелян, не скрывая своей искренней любви и симпатии к родной матери, называет ее «отличившейся верой», «благочестивой женщиной». Однако вскоре Тарсаич допустил «проступок», ставший в дальнейшем причиной распада и разрушения могучего княжества Орбелянов: при посредничестве грузинского царя Давида (сына Георгия Лаши) он женился на дочери хаченского князя Джалала-Мина Хатун. Подобный акт, несомненно, противоречил каноническим постановлениям армянской церкви. Степанос Орбелян, как представитель духовенства, не скрывал своего возмущения по поводу повторного брака своего «законопреступного» отца и осудил этот его шаг на страницах своей «Истории».
В этом акте он видел лишь нарушение моральных норм. Его отнюдь не интересовало то важное обстоятельство, что, взяв в жены дочь могучего князя Арцахской земли, Тарсаич установил тем самым родственные отношения с правящей фамилией Хачена, военно-политическая мощь которой могла еще больше укрепить княжество Орбелянов. Следовательно, двоебрачие сюникского владыки преследовало скорее всего политическую цель, о которой мечтал еще «царь» Смбат. Благодаря бракосочетанию Тарсаича и Мина Хатун, между двумя ведущими фамилиями укрепился бы прочный союз, стабилизирующий в первую очередь пошатнувшуюся политическую обстановку одной из обширных областей Армении — Арцах, в особенности после коварного убийства великого князя Хасана Джалала.
В этом браке родилось трое детей: сын Джалал и две дочери, из которых одна — Аспа вышла замуж за сына князя Хасана Допяна — Григора II Хаченеци, а другая — Мамкан стала супругой Мануэла, брата грузинского царя Давида.
В 1272 г. при поддержке Орбелянов царем Грузии был провозглашен Деметре II (1272 — 1289), сын царя Давида. Новый венценосец Грузии, конечно, не мог игнорировать преданности Орбелянов грузинскому трону и с чрезвычайной теплотой относился к правителям княжества Орбелянов. Доказательством признательности царя Грузии явилось назначение Тарсаича атабеком государства и регентом царевича.
В 1282 г. монгольским Сахиб-диваном (Саад ад-довле) в Хамиане был отравлен хан Абага. Захвативший власть Тагудар-Ахмад (1282 — 1284) не замедлил провести антихристианскую кампанию в ильханстве. Новый деспот стремился жесточайшими мерами заставить народы принять мусульманство. Однако ему противостоял сын Абаги — Аргун, который в тот период нашел приют в Хорасане. Разочарованные политикой Тагудара-Ахмада военачальники и князья постепенно покинули его и примкнули к Аргуну. Последнему удалось арестовать и немедленно казнить своего противника. Вместе с Тагударом были казнены его сторонники — «Хасан Манкли шейх, Сахиб-диван, Алинах» и многие другие. В знак признательности заслуг армянских и грузинских князей хан Аргун (1284 — 1291) повелел освободить от государственных налогов религиозные очаги и всех священнослужителей.
В деле свержения Тагудара-Ахмада значительную роль сыграл и Тарсаич Орбелян, которого Аргун, удостоив высоких почестей, «назначил командующим и благочинным» всего Сюникского края. Власть Тарсаича вновь распространилась по всему Сюнику, включая область Гехаркуни, где множество деревень и угодий принадлежало Закарянам и Прошянам, хотя в 70-х годах ХIII столетия все они без исключения признавали суверенитет Орбелянов. В одной из надписей Кота, высеченной в 1275 г., князь Тарсаич засвидетельствован как правитель Гехаркуника, а в надписи близ села Арцванист Мартунинского района Армянской ССР (бывш. Неркин Ктаноц), на межевом кресте (сахманахач) 1285 г. господином области вместе с Тарсаичем указаны племянник его Липарит и сын oт второй жены Джалал.
Продолжая испытанную дипломатию своего брата «царя» Смбата в отношении монгольских правителей, Тарсаич Орбелян постепенно укреплял военную мощь княжества. Некогда грозные противники были вынуждены просить покровительства сюникского князя, за спиной которого стоял сам Абага. Последний считался с мнением Тарсаича не только за преданную службу, но и потому, что этот князь отличался высоким талантом военачальника и государственного деятеля. Степанос Орбелян восхищенно описывает отношения своего отца и хана Абаги.
В восшествии Аргуна на престол определенную роль сыграл и грузинский царь Деметре II, которого «очень полюбил и величал Аргун». В знак признательности и за оказанную помощь Аргун предоставил Деметре II «всю Армянскую страну»; ему были подчинены все крупные феодалы Армении, которые обязались признать верховную власть венценосца Грузии.
По дороге из Тебриза в Грузию Деметре II остановился в Шаруре, где с щедрыми подарками его встретил Тарсаич Орбелян. Царь просил сюникского князя стать атабеком страны, должность которого после смерти Авага занимал в это время Садун II Арцруни.
Таким образом, многие области Восточной Армении вошли «под управление атабекства Тарсаича Орбеляна». Власть Тарсаича распространилась до самого Тифлиса, Ани и Карса, a с юга — от Ерасха до реки Агавно.
Используя высокую должность и признанный сюзеренитет в отношении других вельмож, атабек Тарсаич освободил от государственных налогов все монастыри Сюникской области, оказывал материальную помощь священнослужителям, предоставив им средства для возобновления религиозных очагов. Слава о великом князе Сюника разнеслась по всему Кавказу и за его пределами, где он побывал при монгольских походах. Его имя было окружено ярким ореолом, народные гусаны слагали песни о своем «цареподобном князе» и воспевали на свадебных празднествах:
Этот шафер, вошедший чрез врата твои, Похож на полководца Тарсаича...
Степанос Орбелян сообщает, что в деревне Нетис, на берегу реки Раздан, был воздвигнут крест во имя Тарсаича. Князь отныне имел широкие возможности заняться также духовными проблемами Сюника. Необходимо было централизовать в руках Орбелянов и власть над духовенством. В свое время к этому стремился старший брат Смбат, приемный сын которого Степанос был уже готов занять высокую должность митрополита Сюникской области.
В 1289 г. группа монгольских военачальников — Буга, Газан, Арух, Очан и другие — с целью захвата власти и свержения Артуна тайно готовили государственный переворот, однако ильхану удалось выявить всех заговорщиков и немедленно казнить. Жертвой подлой клеветы стал и царь Грузии Деметре II, о котором с любовью отзывается очевидец этих событий историк Степанос Орбелян.
Какую позицию занимали в указанных событиях орбеляновские князья? Были ли они на стороне хана Аргуна? Трудно определенно ответить, хотя неоспоримо, что многие крупные феодалы защищали интересы монгольского правителя.
После семнадцатилетнего правления в 1290 г. скончался Тарсаич Орбелян. В связи с этим историк сообщает: «Христолюбивый и благословленный князь князей Тарсаич... скончался во дворце своем — в Арпе в 739 (1290) году. И увезя (тело его) многолюдной процессией, положили рядом с братом Смбатом в усыпальнице монастыря Нораванк, построенной его же рукой». Подобное содержание имеет и отрывок «Хроники» Степаноса Орбеляна: «В 739 (1290) году умер Тарсаич — брат Смбата, сын великого Липарита — из рода Орбелянов и был похоронен рядом со своими предками в Нораванке — Вайоц дзоре». Надгробие Тарсаича не сохранилось, однако по чтению предшествующих исследователей умер он в 738 (1289) году: «Это покой цареподобного краедержателя, могучего и великого правителя (в армянском тексте: горцакал — Toparxus, Preectus) храброго единоборца, атабека Тарсаича. В лето 738 (1289)».
На наш взгляд, здесь при чтении допущена ошибка: буква Թ (Т — 9) была прочитана как Ը (Ы — 8), не замечен горизонтальный элемент продолговатой буквы Լ (Л — 30), в результате чего надпись датирована 1289 годом (ՉԼԸ — 738 + 551 = 1289). В действительности же дата выглядела следующим образом: NKAR. В нарративных источниках сохранились ценные сведения о Тарсаиче и его потомках. В них отражены различные явления общественно-политической и культурной жизни страны в период монгольского владычества. Особенно часто в надписях упоминаются сведения о строительных работах, учебно-просветительных центрах, ирригации и водопользовании, налогах и податях взимаемых с населения и т. д.
Как уже отмечено, в первые десятилетия XIII столетия фактически хозяевами Сюника считались Закаряны и зависящие от них другие армянские князья. Однако при монголах, в частности в годы правления Смбата Орбеляна, границы владений Орбелянов расширились за счет земель Закарянов, Прошянов и других феодальных домов. Разумеется, спустя семь веков, невозможно с точностью определить конкретные границы владений интересующей нас фамилии, поскольку в те времена нередко одна из пограничных деревень принадлежала Орбелянам, другая — Закарянам или Прошянам. Тем не менее, данные эпиграфики позволяют представить территории сюникских князей, в частности, в Вайоц дзоре. Естественно, речь идет об Орбелянах и Прошянах, явлющихся фактическими хозяевами области. Интересно отметить, что Хахбакянам не принадлежало никаких земельных участков в пределах нынешнего Зангезура, т.е. в гаварах Цхук (ныне Сисианский район), Абанд (ныне Горисский район), Багк-Дзорк, Ковсакан (ныне Кафанский район Армянской ССР) и др. Это, вероятно, объясняется тем, что указанные сюникские гавары были освобождены отрядами Липарита Орбеляна и, согласно принятому обычаю, предоставлены ему.
По имеющимся данным, в Вайоц дзоре Прошянам принадлежали следующие поселения: Сркгонк (нынешний райцентр Ехегнадзора), Арказ, (с монастырем Сурб Хач), Танаатский монастырь с агараками, Вернашен (Башкенд), Спитакавор Аствацацин с угодьями, Мартирос, Капуйт (Гябут), Гемур, все деревни Шахапоникского ущелья и др. В Гехаркунике их собственность составляли деревни Параканк (позднее: Верин Колагран), Варденик (позднее: Неркин Гезалдара), и др.
С 60-х годов XIII вплоть до первой половины XIV веков во владения Орбелянов входили деревни Агаракадзор, Улгюр, Ахавнадзор, Гутени (ныне Кармрашен). Гергер, Гладзор, Алаяз (бывший Ехегис), Шатин, Горс, Караглух, Салли, Хачик, Гнишик (Гншик), Амагу и др. Всю Гергерскую долину Орбеляны пожаловали Ваграму Шахурнеци и его потомкам, занимающим высокую должность спарапета — верховного главнокомандующего орбеляновских войск. Деревня Улгюр принадлежала Танкрегулу — одному из азатов Смбата Орбеляна. Здесь же имели владения придворный зодчий Орбелянов Момик и его сын Аскандар. Орбеляны засвидетельствованы также патронами и правителями ряда деревень Гехаркуника. В надписях упоминаются Норатус, Айраванк (в XIV в.), Ваневан (Ктаноц), Тазагюх (древн. Норашен), Масруц Анапат и др.
В годы правления Смбата, Тарсаича и Буртела Орбелянов их владения были отнесены великим ханом к привилегированной категории землевладения — так называемому «инджу», хотя привилегия эта никогда не имела стойкого характера и удерживалась значительными усилиями. Тысячи сюникцев и родовитых князей погибли в далеких странах в период походов и при кровавых переворотах монгольской верхушки. В этих условиях необходимо было проявлять сдержанность, тонкую дипломатию, взвешивать соотношения сил враждующих сторон, в противном же случае за допущенную малейшую ошибку или недочет князь лишался бы не только собственных вотчин, но и жизни.
Подобная обстановка царила в эпоху монгольских завоеваний в период успешной деятельности Смбата, Тарсаича, а позже и Буртела Орбелянов. В годы правления «царя» Смбата и великого князя Тарсаича сферы политического влияния сюникского княжества Орбелянов доходили от Баркушатских гор вплоть до Гарни и Двина, включая Шарурскую долину, а с юго-востока они распространились до реки Ерасх (Аракс).
В надписях сохранились сведения, указывающие конкретные границы княжества Орбелянов. Так, в строительной надписи церкви св. Богородицы в Дарабасе (бывш. Ыгуерц) в 1273 г. «барон» Тарсаич провозглашает себя «краедержателем сей (т.е. Сюникской. — Г. Г.) области... от Баркушата... до Двина». В том же году в цахацкарской надписи этот князь представлен «повелителем от Баркушата вплоть до Гарни... Наши границы, — объявляет он, — доходят до Аракса (Ерасха)». В дарственной грамоте от 13-го ноября 1274 г. Тарсаич назван правителем Сюника «от врат Баркушата до Бджни».
После смерти Тарсаича Орбеляна начались ссоры и pacпри за престол великого князя и раздел владений между его сыновьями Эликумом, Джалалом и племянником Липаритом. Не сумев договориться между собой по поводу раздела владений Орбелянов, они обратились к верховному сюзерену страны — Аргуну, который утвердил великим князем Сюника старшего сына Тарсаича — Эликума, а спор между другими братьями был разрешен согласно испытанному принципу: «Разделяй и властвуй».
«Новый правитель Сюника Эликум, — пишет его родной брат, митрополит Степанос Орбелян, — овладев всем отцовским имуществом, не захотел, однако, лишать наследства своих братьев». Несомненно, Степанос Орбелян понимал, что такой поступок брата был обусловлен не только внутренними, но и внешними обстоятельствами, хотя он и не сомневался в неизбежных последствиях, вытекающих из подобного «добродушия». Раздел владений между Орбелянами послужил причиной разрушения и гибели этого могучего княжества, к чему стремились реакционные правители Тебриза и Султании.
Период десятилетнего правления Эликума (1290 — 1300) был неблагоприятным для ильханства. В 1290 г. в Муганской равнине «одной из любимых наложниц» был отравлен хан Аргун. В монгольских правящих кругах, как и следовало ожидать, начались кровопролитные столкновения и убийства за престол, была ограблена государственная казна. Одна из группировок ильханской верхушки стремилась утвердить престол за соплеменником Аргуна — Байтуном, находившимся в этот период в Багдаде.
Многие же, напротив, были согласны, чтобы ильханом стал брат Аргуна — Кейхату. В 1291 г. последний был провозглашен правителем ильханства. С целью укрепления пошатнувшегося монгольского режима и оживления экономики Кейхату обратился к ряду социальных реформ. Звонкие дирхемы были заменены бумажной монетой, что, однако, не дало ожидаемых результатов, в частности, в области торговли. Упадочное состояние страны грозило голодом и инфекционными заболеваниями. Многие государственные деятели не были заинтересованы в реформах Кейхату и готовились к низвержению его с престола. В 1293 г. раскрылся заговор, организаторами которого были высокопоставленные чиновники Давлатай, Элджитай и военачальник Хонджипай. После подавления указанной группы противников Кейхату организовал поход против Байтуна. Пользуясь отсутствием ильхана, полководец Дукал и царевич Эльдар освободили заключенных, пригласили к себе скрывавшихся в разных местах единомышленников и готовились ударить в спину Кейхату. Один из монгольских военачальников — Хурумчи, попросив убежище у Орбелянов, в эти дни скрывался в тайнике Татевского монастыря Армии Кейхату начали постепенно разлагаться. Хан вынужден был немедленно вернуться в свою резиденцию, где и был арестован заговорщиками, а затем умертвлен. Ильханом был провозглашен Байтун. Будучи ярым мусульманином, он ничем не отличался от прежних правителей, наоборот, еще больше угнетал и грабил иноверные народы, особенно христианские, а их духовных предводителей подвергал жесточайшим пыткам и унижениям. Степанос Орбелян вынужден был противостоять монгольским бандам, окружающим с целью грабежа Татевский монастырь.
Незадолго до смерти, пригласив к себе князя Джалала — сына Тарсаича, Кейхату повелел ему отправиться «с монгольскими мужьями» в Амарасский монастырь (ныне в пределах Нагорно-Карабахской АО) и реквизировать у местных духовных лиц знаменитый посох св. Григориса и золотой крест, о местонахождении которых предательски известил его один из «бесстыдных и наглых иереев». Ограбленные святые мощи Байтун передал супруге Абаги — дочери византийского (греческого) императора которая незамедлительно отправила их в Константинополь.
Вскоре, с целью низвержения Байтуна, из Хорасана с братом Наврузом выехал другой сын Аргуна — Казан. Им удалось привлечь на свою сторону военачальника Байтуна — Тачара. Байтун готовился к побегу, однако один из его единомышленников Дукал, арестовав его, заковал в цепи и отправил к Казану. Сам же он скрылся в горах Грузии. «И Дукал, — пишет очевидец Степанос Орбелян, — отправился и вошел в укрепления (т.е. крепости) Грузии, где позднее его арестовал Берка и передал в руки Хурумчи, а тот злостно умертвил его».
Сторонники Казана задержали в Карине Ельдара, а позже и Елджитая, власть которого распространилась также над Сюником. Собрав всех противников воедино, их предали казни в Гилане.
В 1295 г. ильханом был провозглашен Казан (1295 — 1304). Он считал своей неотложной задачей устранение с арены и другого царевича — Навруза, чьи жестокие деяния послужили причиной отвращения к нему широких слоев населения. Навруз cовершал частые набеги на Нахичеван, повелел грабить христианские храмы и брать в плен священников, однако не посмел разрушить религиозные очаги. Банда Навруза «прибыла и в великую епархию Сюника», но, подкупив ее главаря, митрополит Степанос Орбелян не позволил разрушить страну Сюникскую.
Во главе многочисленного войска Навруз из Хорасана отправился на Тебриз. Против него выступил его зять — полководец Хутлушах, которому в глубинах Хорасана удалось задержать и уничтожить Навруза с его соратниками. В битвах за трон участвовал и военачальник Аслан — представитель того же «царского рода», который сконцентрировал свои войска в Муганской равнине и ждал подходящего момента для нападения на Казана. Однако верные последнему полководцы Чопан и Хурумчи разгромили его при переправе через реку Аракс. Такая же судьба постигла и Суке — племянника хана Абаги.
В период набегов Навруза, по-видимому, его сторонником был и «юный царь Грузии Давид — сын Деметре». Оказавшись в засаде в крепости «Moгe Haxe» в окружении войск Хутлушаха, он был вынужден потребовать «залог и заложников» от монгольского полководца и при посредничестве грузинского католикоса заключить мир.
Описывая изменчивую политическую обстановку своего времени и тяжелое социальное положение широких народных масс, Степанос Орбелян с болью восклицает: «Да блаженны десять тысяч раз не родившиеся из утробы».
Таково было состояние находившегося на грани разрушения ильханства и покоренного им Сюникского нагорья, когда князь Эликум стал во главе княжества Орбелянов. Бесспорно, новый престольный господин не имел большого политического веса и авторитета своего отца Тарсаича, однако в сложившейся ситуации он стремился сохранить суверенитет Сюника и препятствовать вторжению монгольских банд. Князя Эликума занимала и другая, не менее важная проблема, имеющая общенациональный характер — борьба против униатской католической церкви. В союзе с Прошянами он включился в борьбу против экспансионистической политики римско-католической церкви и непоколебимо защищал интересы сторонников восточного крыла армянского духовенства, обеспечивая им социально-политическую почву независимой деятельности. В числе других светских князей он первым подписал знаменитое послание восточноармянских предводителей, составленное его братом сюникским митрополитом, протофронтесом Великой Армении Степаносом Орбеляном.
В годы правления Эликума Орбеляна «из разоренных и оскверненных» областей Армении и сопредельных стран прибывали в Сюник многие сыны армянские. 3 Вайоц дзоре находили себе пристанище епископы и ученые монахи, феодалы и азаты, шинаканы и рамики. Здесь нашел приют изгнанный католикос Агванка Степанос. Сюникский историк образно сравнивает Вайоц дзор с Ноевым Ковчегом. В числе прибывающих находились знаменитые просвещенные умы своего времени, которых сюникская знать использовала в качестве преподавателей, предоставив им соответствующие кафедры Гладзорского университета.
Политическая власть области находилась в руках одного брата, духовная — другого. Результатом централизации управления явился ощутимый подъем уровня экономики, стимулирующей организацию новых учебно-просветительных и научных очагов именно в Вайоц дзоре, где находился престол Орбелянов.
Эликум Орбелян был женат на Тамте Хатун. У них было четверо детей — два сына (Буртел Великий и Бугда) и две дочери, одна из которых — Мамахатун — стала женой известного князя Эачи Прошяна, а другая — Рузукан — вышла замуж за арцахского князя Хасана. Примечательно то, что во всех сферах социально-политической и культурной жизни страны Эачи Прошян защищал интересы правящего дома Орбелянов. Такое отношение некогда враждующих родов объясняется не только родственными связями, но и сложившейся политической обстановкой в Восточной Армении XIII столетия.
Эликум Орбелян скончался в 1300 году. На сохранившемся надгробии в фамильной усыпальнице Нораванкского монастыря изображен лев с человеческой головой, вокруг которого надпись: «В лето 749 (1300). Миловидного Эликума, сына великого Тарсаича, по-львиному рычавшего против иноплеменной рати, молю помянуть в своих молитвах». По велению митрополита Степаноса Орбеляна, в 1301 г. в Аратесском монастыре была высечена надпись об увековечении памяти брата — «славного князя князей Эликума». Имя Эликума Орбеляна встречается во многих надписях Вайоц дзора — Кармрашене (бывш. Котанлу), на стенах ехегисского «Храма воинов» («Войсковая церковь»), Нораванке и других местах.
Как и следовало ожидать, во главе Сюникского княжества стал старший сын Эликума — Буртел, который начал править областью с младшим братом Бугдой. Именно при Буртеле, в первой половине XIV века, Сюник по существу стал культурным «центром восточных армян». Подобной ролью край был обязан той гибкой политике, которую проводили местные феодалы в отношении завоевателей-монголов. Разумеется, нестабильная политическая обстановка накладывала свой отпечаток на многие стороны жизни страны, но тем не менее культурное развитие ее продолжалось, хотя и ценой значительных усилий и больших материальных потерь. Лучшие просвещенные умы своего времени продолжали свою работу под покровительством «князя князей, благочестивого и всеми благословленного Буртела и Бугды, сыновей христолюбивого и славного князя князей Эликума, сына великого Тарсаича...». Имена двух братьев упоминаются во многих надписях первой половины ХIV столетия.
В одной из обширных надписей известного Воротнаванка говорится о том, что «князья дома Сисакана» — Буртел и Бугда, прибыв в упомянутый монастырь, увидели «грамоту своих предков» о возобновлении разрушенного монастыря Вагадин и о пожертвовании ему в лице настоятеля Мхитара ряда деревень и земельных участков. Однако из-за «оплошности игуменов» и по ряду других причин память о них была забыта. Князья повелели и впредь продолжать совершать установленную ранее церковную службу в память о предках, с пожеланием долголетия здравствующих правителей и их детей.
Интересующая нас надпись датирована 764 годом армянского летосчисления, т.е. 1315 годом, и скреплена подписями и анафемой сюникских вельмож.
Ученик известного средневекового поэта Хачатура Кечареци писец Бардах в написанной им в Ехегисе памятной записи представляет князя Буртела самыми лестными словами, назвав его «величественным из арийцев князем князей, великим комитом и краедержателем». Подобными эпитетами характеризует его и сам Хачатур Кечареци. Другой из хронистов провозглашает Буртела владыкой «дома Сисака», «великим спарапетом Армении и Грузии», коронованным князем.
В памятных записях, грамотах и других официальных документах имя Буртела упоминается непосредственно после царя или верховного правителя. В период правления «завоевателя Шейх-Хасана Младшего», в 1341 г., Буртел приглашается в столицу ильханства и назначается «консулом (ипатом) и спарапетом Армении». Имея ввиду занимаемую должность Буртела в Султании, Г. Алишан предполагает, что он получил титул ипата еще до прибытия в столицу ильханства «от греческих (т.е. византийских. — Г. Г.) императоров». Такая версия, возможно, и не лишена основания, поскольку после Смбата и Тарсаича Орбелянов знаменитым армянским феодалом в первой половине XIV столетия во всей Восточной Армении, бесспорно, был Буртел Орбелян. Находясь более сорока лет в окружении вражеских племен и в войнах, ему удалось сохранить не только политическую независимость Сюника, но и создать благоприятные условия для нормальной работы Гладзорского университета. Вероятно, поэтому многие просвещенные деятели средневековой Армении называют сюникского князя «Буртелом Великим». В источниках он упоминается также и эпитетом «Долгожитель» (Երկարակեաց), подтверждающим факт его долголетия или правления.
Л. С. Хачикян в своей ценной работе «Буртеляновская ветвь сюникских Орбелянов» доказал, что фамилия Буртелянов на арене истории появилась во второй половине XIV века и что она непосредственно связана с именем Буртела Великого. Как выше отмечено, Л. С. Хачикян дополнил и внес коррективы в родословное древо Орбелянов, охарактеризовав деятельность наиболее видных представителей этой ветви. Анализируя «двухвековой период деятельности фамилии Буртелянов», Л. С. Хачикян одновременно составил список сюникских епископов, начиная от Степаноса Орбеляна (1286-1303) до Шмавона II (1508-1513) включительно.
В нарративных источниках о Буртеле Великом и его потомках сохранилось множество свидетельств, относящихся также к их деятельности в различных областях социально-политической и культурной жизни Сюникского нагорья и за его пределами. В народе о них слагались легенды, часть которых хотя и проникнута духом религиозных верований, однако по своему жанру относится к средневековым новеллам поучительного характера. В этом смысле определенную художественную ценность представляют новеллы о Буртеле Великом, одну из которых приводим в нашем дословном переводе: «Однажды господин Буртел с войском шел по дороге. Встретился им священник. (Буртел) сошел с коня и вместе с воинами поцеловал руку священнику, а наип (воевода. — Г. Г.) Алинах выразил недовольствие своему господину. Господин тайно поручил всем, чтобы не крестили и не хоронили членов семьи наипа. Умер (его) сын, и никто из священников не принял участия в похоронном обряде. (Наип) пришел к господину и сказал, что священники не хоронят моего сына, пойдем вместе похороним.
(Господин) говорит: «Это невозможно». И вновь спрашивает: «А за что ты в тот день так поступил. Ведь знал же, что без священника не можем обойтись. Поэтому мы должны уважать духовных лиц, ибо они являются посредниками между Богом и человеком, будь то большой или малый».
Из имеющихся скудных сведений можно заключить, что младший брат Буртела — Бугда в первых десятилетиях XIV века героически сражался против врагов и пал на поле брани в одной из битв в составе войск ильхана Абу-Саида. Труп его был перевезен в Вайоц дзор и похоронен в родовой усыпальнице нораванкской лавры. На надгробной плите была высечена надпись: «...Брат Буртела, дивной красоты Бугда, который после многочисленных сражений убит в молодости, пораженный копьем, воспринял венец неувядаемый. В лето 767 (1318)». В знак увековечения памяти своего брата, у южной стены двухэтажной церкви монастыря Нораванк Буртел воздвиг великолепный хачкар с надписью: «Я, господин Буртел, водрузил сей крест во спасение души брата моего Бугды».
После смерти Бугды правителями Сюника упоминаются князь Буртел с сыновьями Бешкеном и Иванэ. Писец Унан отмечает, что свою работу завершил в Гладзоре в 1334 г. «при властвовании всеми гаварами великого князя Буртела, сыновей его Бешкена и Иванэ и при местном правлении внуков великого Проша — Амир Хасана и Джумы». Здесь же отметим, что из-за неправильной дешифровки норатусской надписи монастыря «Дапуц ванк», М. Смбатянц, Г. Алишан и другие высказали предположение о том, что Буртел Великий имел не двух, а трех сыновей, одного из которых якобы звали Самегом. В действительности же это ошибочное имя возникло в результате искажения слова մեղուցեալ (мегуцеал — грешный). Мы считаем верной следующую дешифровку С. Бархударяна: «В лето 793 (1344). Божьей благодатью, при господстве князя Армении Буртела (и) данных ему Богом сыновей Бешкена и Инаника, я, грешный слуга божий Аваг за долгоденствие наших господ был соучастником строительства монастыря...».
Точная дата смерти Буртела Великого не установлена. Можно предполагать, что он умер до 1348 г., так как в указанном году господами княжества Орбелянов названы «великий князь Бешкен» и его брат Иванэ — «сыновья преставившегося ко Христу — надежды всех — господина Буртела».
Став во главе княжества Орбелянов, Бешкен продолжал политику своего отца. Возможно, именно потому современники похвально отзываются о нем. По мнению очевидцев, он с малых лет участвовал в отцовских походах, отличался храбростью и полководческим талантом, был на военной службе в столицах ильханства — Султании и Тебризе. Писец Аваг в своей памятной записи называет князя Бешкена «высочайшим среди избранных, добрым, миловидным и одаренным среди первых чад Сиона, коронованным наследником Великой Армении, владыкой дома Сисака (т.е. Сюника), великомудрым господином господ». Тот же писец упоминает, что священную книгу — евангелие он переписывал по заказу князя Бешкена для его сына Эликума и в честь «боголюбивых и славных родителей его» — «великого князя князей Буртела и высочайшей госпожи Вахах, брата Иванэ и супруги (Паши. — Г. Г.)». Эта работа была завершена в 1340 г. «при княжении Буртела, отца вышеуказанного Бешкена, получателя сего божественного клада (т.е. евангелия. — Г. Г.) при епископстве митрополита Саргиса и ... великого ритора Есайя.
В связи с деятельностью Бешкена Орбеляна хотелось бы отметить мнение видного советского востоковеда И. П. Петрушевского о том, что в XII — начале XIII вв. Ахаром управляли грузинские мелики Бешкениды — Пиштегиниды. Он исходит из того, что Хамдаллах Казвини в своем географическом труде «Хузхат ал-Кулуб» (перв. пол. XIV века) отмечает область ПишкинМишкин (в пределах нынешнего Ирана), в состав которой входили семь городов, в том числе Ахар и Хияв. «Когда грузин Пишкин стал его князем (хакимом), его (именем) была названа область». У Казвини это событие не датировано, но по сведениям Рашида ад-дина известно, что при владычестве монголов эта область называлась Пишкином (Бишкином). Она была расположена на юге реки Аракс и не входила в грузинские территории, хотя, как указывает И. П. Петрушевский, имя правителя Пишкин, несомненно, грузинское имя Бешкен. По мнению И. П. Петрушевского, Бешкен (Бешкен Храбрый) после принятия мусульманства стал меликом Ахара. Эту должность Бешкениды занимали в течение нескольких поколений.
«В Азербайджане, как в южном, так и в северном (Ширване и Арране) не случайным было правление мелких христианских феодалов, — пишет И. П. Петрушевский, — в Маку (до XV века) правил армянский христианский (католик) князь». «К тому же район Ахара и в последующую эпоху был значительно заселен армянами». По всей вероятности, на государственной службе Орбелянов считали грузинскими меликами, поскольку в XIV — XV вв. мусульманские страны признавали как суверенную политическую единицу Грузию. В связи с этим многие из армянских князей, проживающие на территории северо-восточной Армении, независимо от вероисповедания, должны были называться грузинами. В данном случае, за пределами своей родины Бешкен Орбелян мог представиться грузинским меликом и его же именем, возможно, назывался город Пишкин. В пользу нашего предположения говорит сам факт назначения Буртела Великого эмиром столиц ильханства — Султании и Тебриза. Не сохранилось каких-либо сведений о том, что Бешкен принял мусульманство. Напротив, известно, что в городе Султании он заказал переписать евангелие в память о своей супруге Паше.
В Вайоц дзоре сохранился ряд лапидарных надписей с упоминанием имен Бешкена и его брата Иванэ. Ранняя из них высечена в 1321 г. у западного фронтона аренийской церкви св. Богородицы, построенной известным зодчим Момиком. Здесь ктитор церкви, архиепископ Сюника Ованнес Орбел просит упомянуть сыновей Буртела Великого — Бешкена и Иванэ. Имена княжичей встречаются в надписях Гергерского монастыря Сурб Сион. В 1346 г. княгиня Гонца — супруга спарапета Ваграма Шахурнеци — с почтением отмечает «великого господина Буртела и его сыновей Бешкена и Инаника (Иванэ)». Братья упоминаются в надписях «Храма воинов» села Алаяз (бывш.Ехегис), а также в надписи двухэтажной церкви (1339 г.) Нораванкского монастыря, где изящными буквами высечено: «Волею Божьей, я, господин Буртел, князь князей, супруга моя Вахах и сыновья мои Бешкен и Инаник построили сию церковь на наши праведные средства».
В одной из надписей монастыря Айраванк, что на берегу озера Севан, сообщается о том, что, навещая членов святой братии, Бешкен и Инаник пожертвовали Айраванку мельницу и отменили взимаемые денежные налоги. Очевидцы сообщают, что «своей рассудительностью» сыновья Буртела Великого «были похожи на благочестивого отца», славились во дворце царей, снабжая свой край и войско всем необходимым.
Точная дата смерти Бешкена неизвестна: по-видимому он скончался до 1377 года, поскольку в это время упоминается только имя Иванэ — Инаника, сыгравшего незаметную роль в ослабленном княжестве сюникских Орбелянов.
Из потомков Бешкена в исторической литературе известен только один сын Кука, который был женат на Натил — дочери Амата Шахурнецн (сына военачальника Орбелянов Ваграма). В результате этого бракосочетания Кука получил все наследственные вотчины рода Шахурнеци. Этот факт, как было отмечено, отражен в одной из памятных записей евангелия, переписанного по заказу княгини Тухтан.
После смерти Бешкена Орбеляна предводителем княжества Орбелянов стал младший его брат Иванэ, о политической деятельности которого в письменных источниках сохранились скудные сведения. По всей вероятности, в период нашествия Тимура, в 1386 г., его уже не было в живых.
Из потомков Иванэ, как увидим ниже, в рукописях и лапидарных, надписях упоминаются Смбат и Буртел (Буртел Младший), которые после смерти отца продолжают править разрозненным княжеством Орбелянов. В одной из татевских рукописей 1400 г. писец Симеон свидетельствует о том, что завершил свою работу при правлении «оставшихся потомков господина Смбата и Бурдела». Это было время, когда «христиане находились в большой опасности в руках иноплеменников». Известный поэт Аракел Сюнеци в памятной записи поэмы «Адамгирк» («Адамова книга») просит помянуть: ...Также великого князя Смбата И Буртела — его родного брата...
По-видимому, старшим из братьев был Смбат, который всегда упоминается первым титулом «великий». Тот же Аракел Сюнеци, работая в Татеве, в 1403 г. с уважением пишет «о князе великом Смбате и господине Иванэ».
О наследниках названных князей подробно изложено в VI главе настоящей работы, где анализируются социально-политические перемены, происходящие в Сюникском нагорье во второй половине XIV столетия.
При ретроспективном взгляде на ход развития межфеодальных отношений княжества Орбелянов четко прослеживается характерная для средневековья тенденция разложения и распада даже самой мощной военно-феодальной верхушки. Не составляли в этом исключения и правители Орбелянов. После смерти Тарсаича, вследствие ослабления военно-политической роли первопрестольного князя, обширные владения были разделены между наследниками рода Орбелянов.
Начавшиеся в период правления Эликума Орбеляна межфеодальные столкновения, бесспорно, поощрялись монгольскими ильханами. Они и стали главной причиной расчленения и разрушения Сюникского княжества. Из орбеляновских наследников к суверенитету стремились трое: Джалал Тарсаичян, Липарит Орбелян — сын князя Иванэ (брата Тарсаича) и Эликум Тарсаичян — старший сын первопрестольного князя Сюника Тарсаича.
Г. Овсепян справедливо отмечает, что возникший после смерти Тарсаича спор между братьями имел в основе своей раздел имущества и владений. «Нам кажется, — пишет он, — что ссору за права первопрестольного князя разжигал Липарит Орбелян — сын Иванэ, а Джалал преследовал лишь цель овладения поместьями».
Великим князем Сюника хан Аргун утвердил Эликума Орбеляна, а Липарит оказался в зависимости от него. Однако это вовсе не означало, что он лишался права носить титул князя князей. Монгольский владыка ценил его за помощь в уничтожении кровожадного царевича Навруза.
Князь Липарит упоминается в надписях с 1285 года. В надписи Сахманахача (пограничного креста) у Ваневанского монастыря он представлен вместе с княжичем Джалалом как сын Тарсаича. Это объясняется тем, что после смерти брата Иванэ Тарсаич усыновил младенца Липарита. В 1285 году князя Иванэ не было в живых, и в документах фигурирует имя его сына. Так, в надписях со «Старого Салли» у Мамасского монастыря «благочестивый князь Липарит» в 1291 г. представлен полноправным хозяином обширных земель. Это означает, что после смерти Тарсаича он перестал подчиняться двоюродному брату Эликуму, хотя, как уже было отмечено, монгольский двор утвердил его первопрестольным князем Сюника.
Феодальные владения Липарита и его потомков занимали просторную территорию, включая нынешние деревни Салли.
Горс, Агнджадзор, Караглух до самого селимского караванного двора, который был сооружен в 1332 г. на средства его сына Чесара Орбеляна.
Липарит был женат на Нане и имел пятерых сыновей, из которых старший — Смбат стал зятем Садуна атабека II, женившись на его дочери Вохтог. Участвуя в составе монгольских войск в египетских (мысырских) походах, он попал в плен и 12 лет находился в неволе вдали от родины. Обо всем этом упоминается в мемориальной надписи св. Богородицы Гергерского монастыря. Эпиграфисту С. Бархударяну с трудом удалось восстановить неполную картину этого интересного документа: «Волею Божьей, я, Смбат, сын Липарита, из рода Орбелянов, 12 лет пробыл в плену в Мысыре (т.е. Египте. — Г. Г.), волею Божьей освободился... супругу мою Вохтог оставил... и через 2 года (она) престалась ко Христу... отлучился от своих братьев... мне досталось. Я, Смбат, землю (названную) Дивин Ктин пожертвовал святой Богородице без (налога). Настоятель и братья установили мне (обедню) в день Вознесения: одну — мне Смбату... кто из моего рода или чужих осмелится отнять от сей церкви (данные мною) пожертвования, да будет проклят устами вседержателя Бога и 318-ю отцами привязанным. В лето армянское 766 (1317)».
Из содержания приведенной надписи выясняется, что Смбат Липаритян был 12 лет в плену в Мысыре. На основании указанной даты (1317 г.) можно определить первый год его пленения — 1305 г. Супруга Смбата — Вохтог, видимо, скончалась через два года после взятия его в плен, т.е. в 1307 году, хотя можно предложить и другое прочтение: Вохтог скончалась через два года после возвращения мужа на родину.
Вернувшись в Сюник, князь Смбат овладел перешедшими ему по наследству угодьями, которые до его приезда находились в распоряжении его сородичей.
Имя Смбата упоминается спустя 22 года, в 1339 г., в годы правления Буртела Великого, опять-таки без титулатуры: «Волею Божьей, — читаем в надписях Вайоц дзора, — я Смбат, сын Липарита, сопричастился (дословно: объединился) с великим скитом св. Карапета и Спитакавор Аствацацин (Белоликая Богородица. — Г. Г.) и отдал сад Вахтангенц со Всеми границами, деревьями и саженцами, чтобы нас всегда упоминали за обедней. Противник и препятствующий да будет судим Богом и предан анафеме. (Пожертвования) свободны от всех налогов. Лето 788 (1339)».
Из сыновей Смбата Липаритяна известен Пена, который в надписи Танаатского монастыря 1348 г. именуется «владетелем Панцатага». Здесь говорится о том, что Пена с супругой Сусой пожертвовали церкви св. Степаноса, в лице настоятеля Ефрема, сады из собственных владений, с условием получить шесть обеден: «Волею Божьей, — читаем в тексте, — я, Пена, сын Смбата, внук Липарита, владетель Панцатага, и супруга моя Суса, условились (объединились) со св. Степаносом и выделили из наших собственных угодий в Панцатаге сады Мазманенц и Аванесенц (во спасение) наших душ. Настоятель Ефрем и братья утвердили за нами шесть обеден в праздник Богородицы. Кто будет противиться пожертвованию за наши души, да будет проклят 318-ю отцами. В лето 797 (1346)».
Сыном Липарита Орбеляна был один из знаменитых деятелей средневековой Армении — архиепископ Ованнес Орбел, ставший после окончания Гладзорского университета митрополитом Сюника.
В первой половине XIV столетия большим авторитетом пользовался младший сын Липарита — князь Чесар, о котором сохранились достоверные сведения в надписях Вайоц дзора. Он был женат на Хоришах — дочери князя Вардана и Доп, братья которой Виген-Вртанес и Пичар, оставив мирской образ жизни, облачились в монашескую схиму. У Чесара и Хоришах было пятеро детей: Саргис, Ованнес, Курд, Вардан и Иванэ. Последний скончался младенцем и похоронен в усыпальнице нораванкской лавры. На его надгробии, не сохранившемся до наших дней, предшествующими авторами прочитано: В сей гробнице покоится Младенец удивительный и прекрасный, Имя которому Иванэ. Восходящая ветвь из Орбелов, — Сын великого князя Чесара.
В источниках сохранились достоверные сведения о князе Чесаре и его сородичах. В этом отношении ценность представляет двуязычная (на армянском и персидском языках) надпись первого зала Селимского каравансарая, где по-армянски высечено: «Во имя всесильного и могучего Бога, в лето 781 (1332), в период владычества хана Бусаида (Абу-Саида), я, Чесар, сын князя князей Липарита и матери Наны, внук Иванэ, (при) братьях моих львоподобных князьях Буртела, Смбата и Эликума из рода Орбелянов, и супруга моя Хоришах — дочь князя Вардана и Доп... из рода Сенекеримянов, на праведные средства наши построили сей каравансарай (дословно: обитель душ. — Г. Г.) во спасение душ наших, родителей и братьев, почивших во Христе. (А также) здравствующих братьев и сыновей моих Саргиса и священника Ованнеса, Курда и Варда (Вардана?). Умоляем встретившегося помянуть нас во Христе. Начало сего дома (положено) ходатайством рабунапета Есайя и завершилось его же молитвами. В лето 781 (1332)».
В рукописях известного писца Павгоса (Павла) в 1310 г. Чесар, наряду с Буртелом и Бугдой, наречен титулом князя Вайоц дзора. В эпиграфических источниках впервые его имя упоминается в 1311 г. Одна из надписей высечена в указанное время «при правлении господина Чесара» на хачкаре местечка «Вардани берд» на территории села Гладзор Ехегнадзорского района АрмССР. Имя этого князя встречается спустя 38 лет также в надписях села Горс. В одной из них читаем: «В лето 798 (1349), в период правления господина Чесара. я, Тири, воздвигнул крест во спасение моей души».
Дата приведенной надписи дает основание полагать, что в это время князь Чесар был еще жив. После 1349 г. в источниках о нем больше не упоминается.
По мнению Г. Овсепяна, владения Чесара Орбеляна распространялись в пределах нынешних сел Гладзор и Вернашен, включая плоскость «Вардани берд» («Крепость Вардана»). Свое предположение ученый обосновывает тем, что «правая сторона ручейка была собственностью Орбелянов», точнее: «владения Чесара и его братьев находились вокруг горы Джанкуртаран и того же (т.е. Селимского) каравансарая, а также в долине вытекающего оттуда ручейка, который в западном устье Вайоц дзора смешивается с рекой Хасан (Հասան գետ) — северной ветвью реки Ехегис или Арпа».
Престол Чесара и всех Липаритянов, по нашему мнению, находился не в «Вардани берд», а нынешнем селе Горс, где по сей день сохранились развалины некогда прекрасного княжеского дворца с парадным входом, «являющимся лучшим образцом гражданской архитектуры XIII — XIV вв.».
После смерти Тарсаича Орбеляна (в 1290 г.) в результате начавшихся между братьями распрей за наследство, супруга его Мина Хатун стремилась получить для своего родного сына Джалала значительную часть орбеляновских владений. Степанос Орбелян намекает, что конфликт, возникший между Эликумом, Джалалом и двоюродным братом Липаритом, носил обостренный характер и стал причиной военного столкновения. Иначе в это дело не вмешался бы лично хан Аргун. Последнему хорошо было известно, что Джалал Тарсаичян был внуком великого князя Хачена Хасан-Джалала, одного из руководителей восстания против монголов, казненного в 1261 г. по указу хана. Монгольский владыка знал также, с какой ненавистью относилась к ильханским правителям мать княжича Джалала — Мина Хатун. Следовательно, не могло быть и речи о том, что Джалал будет когда-либо провозглашен великим князем Сюника. С целью раздробления и разрушения княжества Орбелянов ильхан мог «разделять и властвовать» над всеми братьями фамилии Орбелянов. Очевидец событий историк напрасно старается объяснить разделение княжества только «добрыми намерениями» своего брата — престольного Эликума, который якобы не желал «лишить своих братьев» наследства. В действительности же происходил присущий феодальному строю процесс углубления противоречий и раздробления, и победителем из борьбы выходил тот феодал, за спиной которого стояли чиновники государственного аппарата: безымянный же создатель материальных благ — народ еще больше страдал в подобных ситуациях.
Что касается молодого князя Джалала, то в этой борьбе он должен был потерпеть поражение, поскольку первопрестольный князь Эликум имел поддержку в лице самого ильхана. Тем не менее Джалал приобрел обширные владения как в самом Сюнике, так и в сопредельных ему других областях Армении.
По мнению Г. Овсепяна, собственность Джалала составляли: деревня Чива (Чва) с западными границами, территория у верхнего истока реки Чанахчи (ныне в пределах села Советашен Ведийского района Армянской ССР), где расположен Зинджирлуйский «монастырь Сурб Карапет, в прошлом названный св. Богородицей». Далее Г. Овсепян пишет: «Границы насления Джалала примерно совпадают с уездами древнего Урца и Арац, в средних течениях реки Веди». Подобное предположение основывается на том, что со второй половины XIII столетия собственностью Орбелянов были «Урц и Веди с ущельем...». Г. Алишан, более того, считает, что Джалалу Тарсаичяну принадлежала также и престольная резиденция великого князя — Ехегис. Это вряд ли можно считать обоснованным, так как городище Ехегис не только при Орбелянах, но и до их прихода к власти, оставалось собственностью нахарара, а затем и первопрестольных князей, правящих Сюником.
Став во главе княжества Орбелянов, Эликум продолжал свою деятельность в Ехегисе, где еще в 1273 г. был построен великолепный дворец сюникских правителей. Несомненно, здесь провел свое детство княжич Джалал, однако это не означает, что при разделении наследства он достался именно ему. Правда, Джалал упоминается в строительной надписи ехегисского «Храма воинов», построенного на средства его сына, архиепископа Степаноса — Тарсаича, но это еще не дает основания для подобного предположения. Таким же образом можно было приписать Джалалу Лорское ущелье Цхука, поскольку и в надписях церкви Сурб Карапета Воротнаванкского монастыря сын Джалала Степанос — Тарсаич считает Воротнаванк «своим родным домом».
Джалалу Тарсаичяну принадлежала и деревня Чива (ныне одноименное село в Ехегнадзорском районе Армянской ССР), которую до переселения в Веди он продал за 21 000 драмов своему старшему брату — митрополиту Степаносу Орбеляну. Историк приводит полный текст купчей, составленной в 1298 г. В ней говорится, что упомянутая деревня куплена «со всеми ее границами, землей и водой, садами и со всеми ее жителями» с целью пожертвования Нораванкской лавре. Копия указанной купчей по велению Степаноса Орбеляна была высечена на северной стене Сурб Карапета — церкви монастыря Нораванк.
О князе Джалале есть упоминание в надписях усыпальницы «царя» Смбата в 1292 г. и других местах.
Джалал был женат на Гонце — дочери Иванэ, внучке «великого армянского спарапета Закарэ, сестре амирспасалара Шахиншаха». Упоминаются четверо их детей: Степанос-Тарсаич, ставший после митрополита Ованнеса Орбела предводителем сюникской епархии, Эликум, Абуга и Шахиншах (ум. 1331 г.). На их средства в 1301 г. была построена «церковь св. Богородицы» и Зинджирлу.
О жизни и деятельности Джалала Тарсаичяна и его потомстве подробно изложено в ценном исследовании Г. Овсепяна «Потомство Тарсаича Орбеляна и Мина Хатуны» и потому нет необходимости возвращаться к обсуждению вопросов их родословной. Однако, забегая вперед, отметим, что из потомков князя Джалала заметную роль сыграл эчмиадзинский католикос Григор Маквеци — единомышленник и соратник известного политического деятеля XV века Рустама Орбеляна.
Как неоднократно отмечалось, после смерти первопрестольных Смбата и Тарсаича, могучее княжество сюникских Орбелянов фактически потерпело крах. Вследствие межфеодальных разногласий оно распалось на три ветви, названных в дальнейшем Орбелянами (а после Буртела Великого — и Буртелянами), Липаритянами и Джалалянами.
Г.М. Григорян. Очерки истории Сюника IX-XV вв. Ереван, 1990