Организаторы армянских погромов в Баку пытались экспортировать их и за Каспий, где после всесоюзной демонстрации безнаказанности сумгаитских погромщиков Кремль получил новые вызовы в виде резни в Фергане (Узбекистан) и погромов в Новом Узене (Казахстан). На рубеже 1989-1990 годов в ряде городов республик Средней Азии стали появляться многочисленные эмиссары из Баку, которые вели среди молодежи, прежде всего учащихся ПТУ (профессионально-технических училищ) и техникумов агитацию в пользу расправы над «иноверцами и врагами ислама». Готовым на акции, прежде всего против местного армянского населения, раздавались деньги. Подобные акции готовились в столице Таджикской ССР Душанбе, а также в узбекских городах Самарканд и Андижан, где еще с XIX века проживало немало армян, принимавших активное участие наряду с русскими, греками и немцами в освоении Закаспийского и Туркестанского краев.
Социальная напряженность, десятилетиями царившая в этих и многих других городах советской Средней Азии, позволила организаторам беспорядков добиться в ряде мест некоторых успехов. В частности, брожение в Душанбе вылилось 11-13 февраля 1990 года в массовые беспорядки, сопровождавшиеся погромами и грабежами. Катализатором событий в Душанбе вновь послужила информационная провокация. В середине января в Душанбе самолетом из Баку были вывезены несколько десятков беженцев-армян. Предполагалось лишь временно разместить их в таджикской столице для дальнейшей отправки в Ереван, поскольку среди них были нетранспортабельные раненые и больные. Однако тут же был распущен слух, что в республику прибыли «пять тысяч» армян-беженцев из Баку, и им-де выделяют квартиры в новостройках. Этот провокационный слух буквально взорвал обстановку, исподволь уже длительное время целенаправленно подогревавшуюся эмиссарами из Баку, которые, по свидетельствам местных жителей, выступали в мечетях, встречались с молодежью.
При этом самих бакинских беженцев накануне уже отправили из Душанбе самолетом в Ереван. Однако об армянах вообще очень быстро забыли, и беспорядки, начавшиеся под предлогом изгнания армянских беженцев, якобы претендующих на квартиры, вскоре вылились в банальные погромы и грабежи под антиправительственными и происламскими лозунгами. В ходе беспорядков, по официальным данным, погибли 20 человек, около 600 были ранены, из них 74 получили огнестрельные ранения. Далеко не большинство пострадавших от погромов были горожанами «нетитульной нации». Среди не столь многочисленных местных армян жертв и вовсе не было, но многие из 5 тысяч горожан-армян все же решили навсегда покинуть Душанбе. По свидетельствам приехавшим в Ереван из Таджикской ССР армян, приезжим организаторам беспорядков не удалось повернуть их в нужное «антиармянское русло» по ряду объективных причин. «В душанбинских погромах явно прослеживается бакинский «след», - сказал вскоре после беспорядков житель Душанбе Араик Вартанян, - Но разница в том, что в отличие от Азербайджана, руководство Таджикистана не принимало участия в этой анитиармянской истерии и даже пыталось нам помочь».
Впоследствии появились все новые свидетельства о том, что попытки спровоцировать антиармянские выступления сразу в ряде городов Средней Азии готовились именно эмиссарами из Баку. Так, 9 февраля президиум неформальной организации «Растохез» обратился с письмом в ЦК КП Таджикистана, в котором до сведения руководства республики доводилось, что по городу ходят приезжие люди и призывают к армянским погромам. 16 февраля, уже после введения чрезвычайного положения в Душанбе, некто Тагир Джафаров, член НФА пытался на площади Ленина организовать группу молодых таджиков на митинг против введения чрезвычайного положения. 23 февраля в главном корпусе Таджикского политехнического института была задержана за распространение фотографий и печатной продукции провокационного характера жительница Баку, преподаватель одного из бакинских вузов М.Низаметдинова. Отдельные провокационные заявления на митинге 11 февраля, предшествовавшем беспорядкам, были приведены его очевидцами спецкору армянской республиканской газеты «Коммунист», побывавшему в Душанбе уже после беспорядков. «Я недавно вернулся из командировки в Ереван, где договаривался о поставках к нам автофургонов ЕрАЗ. Но на заводе мне ответили, что мусульманам машины продавать не будут».
«Халаты, которые мы посылали для людей пострадавших от землетрясения, используют там как ветошь и тряпки». А в марте в Душанбе пошел гулять слух, что в Армянской ССР, в зоне бедствия убит строитель-таджик. Тем не менее, в целом попытка НФА «экспортировать» бакинские погромы в Душанбе провалилась. В значительной мере это было связано с иными национальными устремлениями таджикского общества. К. Халиков, заместитель председателя «Растохеза», сказал в интервью ереванскому журналисту: «Мы всегда подчеркивали, что отвергаем и осуждаем методы, принятые на вооружение Народным фронтом Азербайджана. Нас тревожат пантюркистские настроения в Азербайджане, потому как пантюркизм был всегда направлен и против таджиков. Нам ближе и понятнее стремление народа Армении и Карабаха к воссоединению». Между тем, сразу же по горячим следам событий Президиум Академии наук Таджикской СССР направил в адрес президента Академии наук Армянской ССР всемирно известного академика-астрофизика Виктора Амбарцумяна письмо, опубликованное 20 февраля практически во всем армянских СМИ. В письме, от имени научной общественности приносились извинения «за провокационные действия темных сил, втянувших группу неискушенной таджикской молодежи в антиармянскую акцию», говорилось, что «эти действия получили решительное осуждение общественности республики».
Кстати, как и в Баку, в Душанбе союзные власти проявили слабоволие, действовали с опозданием и заботились не столько о жизни граждан, сколько о сохранении власти. Так, корреспондент профсоюзной газеты «Труд» в репортаже из Душанбе отмечал: «И жертв, и погромов могло быть меньше. Вывод такой делаю потому, что в полночь был в здании ЦК Компартии Таджикистана и видел там сотни «спецназовцев» и солдат внутренних войск, державших там круговую оборону. Многие «спецназовцы» спали прямо на ковровых дорожках коридоров. А в это время шли погромы в микрорайонах на окраине города, там некому было защитить людей». Между тем, провокации, аналогичные душанбинским, в тот же период имели место и в соседнем Узбекистане. После ввода армии в Баку и ее столкновений с отрядами НФА лидеры последней начали распространять разного рода слухи с целью возбудить антиармянские и антирусские настроения в Узбекистане. Так, в адрес ряда республиканских организаций, в том числе и в военный комиссариат, пришли телеграммы за подписью представителей НФА. В них утверждалось, что якобы в Сальянских казармах Бакинского военного гарнизона в результате ссоры между военнослужащими-русскими и представителями ряда других национальностей возникла перестрелка, в результате которой якобы погибли 56 узбеков.
16 февраля 1990-го пресс-центр МВД СССР сообщал, что в Узбекской ССР, в граничащих с Таджикской ССР регионах «осложнилась оперативная обстановка. Чаще стали появляться листовки о якобы происходящем расселении беженцев из Азербайджана и предоставлении им жилой площади… В Самарканде обнаружено еще 30 листовок антиармянского содержания. В Сиабском районе 14 февраля оштрафован на 500 рублей И. Б. Гусейнов, который 13 февраля в гостинице «Самарканд» высказывался за изгнание армян и применение к ним силы». Выступая на сессии Верховного Совета СССР, министр внутренних В.Бакатин и шеф КГБ СССР В.Крючков поведали, что эмиссары НФА прилагали усилии с целью организации антиармянских акций в Самарканде. Попытка проведения акции против местных армян имела место и в Андижане, в мае 1990 года. Как представляется, вся эта широкомасштабная деятельность азербайджанских националистов вряд ли бы стала возможной в Средней Азии без оперативной помощи турецких спецслужб, исконно располагавших агентурой в «мусульманских», тем более тюркоязычных республиках Советского Союза, которые на полном серьезе рассматривались как зона влияния и ответственности Анкары в преддверии ожидавшегося распада СССР. Вскоре после «умиротворения» Баку республика получила нового лидера.
На пленуме ЦК КП Азербайджана первым секретарем был избран Аяз Муталибов, занимавший до того пост Председателя Совмина АзССР. В своем первом выступлении в качестве лидера республики на сессии ВС СССР он обвинил карабахских армян во всех возможных грехах. В том числе, в возникшей, по его словам, «в последнее время» идее самоопределения. Закончил свое выступление новый партийный вождь ставшим традиционным и для азербайджанских «неформалов» из НФА, и для депутатов от этой республики лозунгом: «Дальше катастрофа, дальше – смерть!» Словно кровавый январь 1990-го еще не был катастрофой и не был отмечен беспрецедентным количеством жертв.
Мелик-Шахназаров А.А. Нагорный Карабах: факты против лжи. М., 2009.