Начиная с Персидского похода Петра I, образовался узел противоречий между Персией, Османской империей и Россией, включивший Англию и Францию, которые рассматривали Южный Кавказ как барьер или плацдарм на подступах к их новообразованным колониальным владениям.
Военно-политической базой армянского национально-освободительного движения, ее основой стали Карабах и Капан (Зангезур). И хотя это движение зародилось и оформилось на территории, подвластной Ирану, оно было направлено своим острием против Османской империи, откуда шла основная угроза физическому существованию армянского народа. Идеологи и организаторы армянского освободительного движения в поисках внешней поддержки стали связывать свои надежды, прежде всего, с набиравшей силу единоверной Российской державой Петра I.
При Петре I Россия стала активно проявлять интерес к Ирану и его владениям на Кавказе. Русский посол в Иране А. Волконский еще в 1717 г. предлагал царю воспользоваться феодальными распрями в Иране для расширения русских владений. По окончании Северной войны Петр I начал войну против Ирана. По мирному договору, заключенному 23 сентября 1723 г., Иран уступил России в вечное владение Дербент и Баку с провинциями Гилян, Мазандеран и Астрабад. С выходом России в Каспийский регион и с Персидским походом Петра I внешнеполитическая ситуация радикально изменилась. В новой ситуации Иран, побуждаемый Англией и Францией, стал искать помощи Османской империи, которая также испытывала военно-политическое давление России. Логикой развития международных отношений национально-освободительное движение армян оказалось нацеленным не только против Турции, но и против Ирана, союзником же стала Россия Петра I.
Первый документ этого раздела — послание Петру I от патриарха Есаи, отправленное из Гандзасарского монастыря 10 августа 1716 г. в ответ на послание императора, присланное через вардапета Минаса. Сообщая Петру, что армяне «радостным сердцем служить готовы», патриарх предлагает согласовать действия: «когда ваше величество таковые свои воинские дела изволите начать, тогда прикажете нас наперед уведомить, чтоб я и с моими людьми верными, по возможности и по требованию вашего величества, служить могли и изготовилися. И изволите ваше величество с кем верны обнадеживательное письмо свое послать к нам, чтоб мы могли на милость вашего величества надеятись и чтоб я для дел тех воинских мог послать своих людей для провожания и, усмотря удобнейшия к проходу пути, войскам вашим показать».
По устному заявлению доставившего это послание вардапета Минаса, «если случай позовет к войне на персов, то они, как он чает, совершенно все к стороне царского величества склонятся, понеже они от персов великие на себе несут тягости». Принимая желаемое за действительность и беря на себя обязательства, армянские духовники не учитывали политические реалии, ограничивавшие помощь России. Они отражены в Рескрипте, отправленном 3 сентября 1722 г. Коллегией иностранных дел резиденту И.Неплюеву о том, что турецкое правительство должно иметь правильное представление о целях и задачах персидского похода: «… понеже з блистателною Портою вечной мир имеем и от оной обнадежены, что она сей вечной мир снова ненарушимо содержать изволит, такожде надлежит тебе Порте в предосторожность фалшивых разглашений дать знать, что хотяб наши войска и принуждены были к Шемахе для сатисфакции над вышеозначенными ребелями идти, но оные к турецким границам в Жоржию и Армению не будут приближатца и ни в горы итти, токмо подле берегов Каспийского моря маршировать имеют, в чем можешь Порту накрепко обнадежить».
В начале марта 1723 г. католикос Нерсес от имени армян Карабаха и других персидских провинций обращается к Петру I с просьбой «высвободить и защитить» их армянское население: «Яко великий пророк Моисей освободил из рук фараоновых тако ж и нас да освободите из рук варварских…». Ухудшение положения армянского населения в послании объясняется ослаблением Персидского государства — с одной стороны, и перспективой вступления в регион России: «как Персицкое государство стало в несостоянии то со всех четырех стран на християн стали нападки от неверных, которых желают всех немилостиво поглотить и искоренить, а наипаче зело свирепее стали как услышали что ваше величество в здешние край прибудете…» В письме сообщается, что «знатные» армяне княжеских фамилий Партева, Чараперта, Хачина с несколькими тысячами «воинских людей» живут в горах, «в крепком месте». Католикос просит прислать им указы, «чтоб они наш армянский народ сберегали от пришествия вашего величества».
В марте же к Петру I обратились четыре карабахских мелика с просьбой своим авторитетом поддержать их в борьбе против разорительных набегов «лезгинцов и всех здешних бесурманских народов»: «И уже тому одиннатцать лет, как сию нашу провинцию лезгинцы разоряют, а и персицкие бесурманы еще горше нас разоряют и в подданство берут». Мелики сообщают об оказываемом ими сопротивлении: «И тако мы видя разорение, посоветовав междо собою я Исайя Бардагинской, я Ширван и Сергей Чарапертуцкие и Ганжицкой армянской начальник Осип, з двенатцатью тысячами воинскими людми совокупились и начали противится лязгинцам басурманам и тако щастием вашего императорского величества, и надеясь на ваше милосердие множество неверных побили и выгнали, и теперь мы стали безглавны и токмо надеемся на бога и на ваше императорское величество…» Они просят российского самодержца поддержать их своим политическим авторитетом: «Того ради просим вашего величества препокорно прислать к нам четверым указы порознь с печатми, чтоб лутчее нам верили здешние народы и надеемся, что могут множество в послушание тех указов к нам собратца, по которым указам мы в наших народах можем иметь наивящую силу и твердость, и будем неприятелем силнее противитца до тех пор, пока ваше императорское величество, к нам прибудете…».
3 июня 1723 г. Петр I, «будучи высокою особою своею в апартаментах Коллегии иностранных дел, при присутствии (сверх учрежденных тоя коллегии министров) генерала адмирала, графа Федора Матвеевича Апраксина и тайнаго действительнаго советника Петра Андреевича Толстого», выслушал и одобрил «меморию армянину Ивану Карапету, которой отправляется к армянскому народу с грамотою его величества для объявления тому народу во ответ на прошении их». В посланной армянам мемории говорилось: «Понеже обретающийся в Персии армянской народ и знатнейшии начальники, — а имянно: патриарх Нерсес, да из знатных один Исай, из провинции Парарту, другой Сергей из провинции Чараперуту, да Шируан, Григорей, Сарухан, Аван сотники, сотник Шируан, Сарухан и Григорей, из провинции Хачину, — чрез отправленные свои письма нам объявили, в каком они превеликом гонении от неверных соседних народов обретаются, и для того нас просили, дабы мы по христианству, в протекцию свою их приняли и из-под ига тех неверных сильною рукою выручили, и при том представляли, что они, с немалым числом военных людей собрались, от тех неверных по возможности себя обороняют и нашу помощь к себе ожидают, требуя между тем, чтоб мы для вящаго укрепления того христианского армянского народа, к вышепомянутым четырем знатнейшим армянским начальникам наши всемилостивейшие грамоты и указы отправили. Того ради мы заблагоразсудили ево, Ивана Карапета, к тем патриарху и начальником и ко всему в Персии обретающемуся армянскому народу отправить и повелеваем ему оных обнадежить как наикрепчайшее нашею императорскою милостию и при том им объявить, что мы, по их прошению, оных в протекцию свою принять и из-под ига тех неверных высвободить весьма склонны и готовы».
В мемории Петра, отправленной за подписями канцлера графа Головкина и Петра Толстого, указывалось, что «для походу к ним армянам и для случения с ними, как они сами разсудить могут», необходимо, чтобы Россия овладела Каспийским морем и «лежащими на оном море местами». Сообщалось, что «и все протчия предуготовления чинятца, дабы всеконечно з Божиею помощию впредь, как скоро возможно, в тамошних местах сильно действовать и оных армян сильным нашим вспоможением из-под ига тех неверных выручить и освободить». Армян призвали к тому, чтобы они «в показанной до сего времяни ревности и добром своем намерении не ослабели и токмо б искали на малое время чрез всякие возможные способы себя содержать и были б всеконечно обнадежены, что мы к сильному их защищению впредь вскоре способы найдем и в том действительно старание имеем…».
Руководителям армян советовали, в случае необходимости, перейти под защиту России в занятых уже ею городах, а народу оставаться на местах, воздерживаясь от вызывающего поведения: «ежели между тем такая великая опасность им настоит, что знатнейшим и главнейшим армянам в земле их оставатца и содержатца будет невозможно, то б они пришли в городы под протекциею и владением нашим ныне на Каспийском море обретающиеся, а народу повелели себя содержать до времяни в тишине, пока все потребныя предуготовления учинятца и мы в состоянии будем избавление их с надлежащею силою предвосприять; и дабы они о сем нашем к ним склонном намерении совершенно обнадежены быть могли, того ради с ним, для объявления как самим главнейшим начальником, так и протчему армянскому народу, где потребно будет, отправлена наша отверстая грамота, по которой бы они ему во всем том веру дать могли, а оная грамота написана для того в генеральных и глухих терминах, дабы, ежели бы она иногда каким несчастием в руки неверных попала, по причине оной всему армянскому народу толь наивяще утеснения и гонения произойти не могло, пока мы с Божиею помощию в состоянии будем надлежащим сильным образом к ним на помощь притти».
6 июня 1723 г. по указу Петра из Коллегии иностранных дел было направлено генералу М.Матюшкину извещение, что в ответ на письма армян из Иностранной коллегии «к армянскому народу, обретающемуся в Персии» был отправлен армянин Иван Карапет с грамотой и «некоторыми словесными предложениями… касающимися ко укреплению онаго народа».
В послании католикоса Исайя и карабахских меликов Петру I об оказании военной помощи для освобождения от персидского и турецкого ига описывается положение армян Карабаха: «Ныне де наипаче со всех сторон они во утеснения, так что с одной стороны персияне, горские народы, лезгинцы, а з другой турки и остались они тако, как овцы посреде волков без пастыря». Католикос и мелики просят царя «прислать войска свои в два месяца, а они де и так ожидали чрез два года и времянем с неприятелями бой имели времянем и перемирье». Подтверждая, что с ослаблением Персии основная угроза исходила от Турции («персицкой государь стал безсилен, токмо они имеют немалой страх от турок»), они пишут, что если им будет обещана помощь, то «они могут неприятелю силной отпор учинить, токмо б надежды были, что его величество их оставить не изволит».
5 февраля 1724 г. католикос Исайя и карабахские мелики сообщают Петру I о получении послания через Ивана Карапета и вновь просят о военной помощи и выражают готовность к совместному выступлению: «мы до сего времяни по милости Божий и вашего величества хотя со всех сторон неприятельми окружены, однако еще себя сохранили, временем боем, а временем и обхождением, и ожидая сюда прибытия вашего величества как можем охранять себя будем и имеем к тому место крепкое и от неприятелей обороняемся, токмо всякую минуту ожидаем присылки войск вашего величества, с которыми мы все к совокуплению готовы, и что от вашего величества повелено будет, то мы чинить готовы».
Через месяц, 5 марта 1724 г., карабахские мелики опять информируют Петра I о готовности армянского населения силой оружия поддержать приход русских войск: «нас в Собрании и в готовости з двадцать тысяч, токмо в том числе без ружья з десять тысяч и просим, чтоб изволили прислать в Шемаху войска российского, а мы все туда будем. А ежели не изволите прислать, то мы все пропадем, того ради повторне просим и молим для всемилостиваго Бога и веры християнской нас не оставить и прислать войска».
18 марта 1724 г. армяне Дизага и Варанды принимают решение о переходе в российское подданство и просят предоставить оружие: «мы, армяне, ис провинции Дизагу и Варанду юзбаши и все знатные и подлые, духовные и воинские нижеподписуемся, что мы все по своей воле обещаем быть подданными его императорского величества отныне и вовеки и во всем будем исполнять его величества волю, в чем мы пред Богом с клятвою обещаем». Сообщая о наличии «оружейного войска 500 человек, да без ружья 6400 человек», юзбаши заявляют, что «ежели от его императорского величества пожаловано будет им ружье и аммуниция, то они все готовы служить».
Вардапед Минас в письме своему знакомому в Москве Луке Ширванову просит сообщить Петру I, что басурманы всячески пытаются отговорить армян от ориентации на Россию. Вардапед заверяет, что армяне не поддаются таким уговорам: «в тамошних странах армян бесурманы всякими прелестными обещаниями, обманом увещевают, иных награждением чинами, а иных своею к ним якобы милостию; однако они в надежде на его императорское величество крепко стоят и ни на что на то не склоняются, токмо с нетерпеливостию ожидают отповеди и повеления на их прошения с их посланными, а инако они, ежели безответны и не обнадежены останутца, могут притти в смущение и помешательство, отчего потом сами и их дети дойдут до всеконечного разорения и погибели, отчего и мне и протчим будет вечной стыд и от них нарекание».
О попытках расколоть освободительное движение армян и побудить их отказаться от ориентации на Россию говорится и в датированном 28 августа 1724 г. сообщении Минаса Вардапета Петру I о положении дел в Персии: «Осведомился я чрез письма, что в наших странах языческии неприятели разными страхом и подарком и мирообещанием хотят и мыслят обманом собранных наших армянов, которые обнадеясь на ваше императорское всепресветлейшее величество, разделить обманом, как обманули милитинцов».
Минас сообщает, что армяне не поддаются уговорам и по-прежнему надеются на Россию. «Понеже они вашему императорскому всепресветлому величеству слову и имянному указу поверили, яко Христову святому евангелию, и твердо они и поныне в том состоят, что они сей мирской разныя мудрости ради, но и для ради любви Христовой и единомыслию и истинным сущим сердцем служить и доныне и впредь обещают».
18 октября 1724 г. католикосы и мелики Карабаха опять обращаются к Петру I с просьбой оказать помощь в борьбе против турецких захватчиков. Сообщая о захваченных турками территориях, они просят не откладывать военную акцию: «Ныне имеется время благопотребное нам иметь силу, просим вашего величества, не забудь нас, чтоб которое войско вашего величества, здесь, за морем есть, оным бы послан от вашего величества указ, по которому бы от оных войск вашего величества к нам пришли на помочь, а о провианте или о иных каких припасех, что к войску принадлежит, попечения иметь не извольте: у нас запасу сыщется про войско вашего величества, у нас есть ныне пшеницы изготовлено товаров тысячь пять, шесть, и для прилучающейся нужды оной провиант бережем, только б указ вашего величества был войскам к нам итти, а как войско к нам пойдет и до Шемахи и до Карабахи дойдут, во оных местах провиант им готов будет. Не отврати от нас лица своего, да будет в нас воля твоя, ибо мы рабы твоего величества; а ежели твоея помощи к нам не будет, что мы воистину погибнем; месяца два три время ждать, придут турецкия войска и нас всех порубят и разорят; а кроме вашего величества, мы ни на ково инова надежды не имеем, вы в нас вступитесь…».
В записи заявлений, сделанных 5 ноября 1724 г. в Коллегии иностранных дел России посланниками армянского войска, содержатся сведения о военной силе армян Карабаха и Капана. Сообщается, что ко времени приезда посланца Антония с грамотой Петра I «в собрание армянское в провинцию Карабахскую» в декабре 1723 г. «в то время в близости войска армянского обреталось 12 000 со многими юзбашами… И по приезде туда Карапета, оное войско все к патриарху собралось, пред которым помянутую его императорскаго величества грамоту читали, и выслушав оную, все обнадеживание его величества о помощи и протекции радостно и с великим благодарением приняли, и для того торжествовали 8 дней, а потом, по разглашении оной его императорскаго величества грамоты собралось из той же карабахской провинции войска армянского всего до 40 000 человек, из которых 30 000 конницы и 10 000 пехоты… Ружье у того всего войска есть фузеи и сабли, и сверх того у конницы пистолеты, також пороху и свинцу у них довольно, и оное ружье и порох и свинец делают они, армяня сами, понеже у них таких руд довольно.
А пушек при них ничего нет, понеже хотя у них руда медная и железная есть, но мастеров пушечных нет». В Коллегии иностранных дел Антоний и Кевга Челеби заявили, что в случае, если военная помощь России окажется невозможной, то просят Петра I определить в своих владениях места для переселения армян: «Ежели же его императорское величество к ним армяном и помощь войска прислать не соизволит, то они просят, чтоб его императорское величество изволил их принять в свою протекцию и повелел бы определить им места к поселению у Каспийского моря в Гиляне, Сальяне, при Баке и Дербене, понеже они армяня весьма не хотят более быть под игом бесурманским, хотя их как шах Тахмасиб, так и турской Ибрагим паша из Генжи, когда оный там был, чрез письма свои призывали каждой в свою сторону, обнадеживая всякою вольностью, но они на то не склонились, ведая их непостоянство, и желают быть для веры своей под протекциею христианского государя».
О масштабах задуманного переселения армян из Карабаха и Капана, было сказано: «их всего армянского народу, военного и протчаго, одной карабахской провинции, которые желают притти под протекцию его императорского величества, будет со сто тысяч дворов, кроме, другой армянской провинции, зовомой Капан, которая между карабахской провинции и Эривана, от них 3 дни езды, и армяня той капанской провинции с ними в одном согласии и такожде под протекциею его императорскаго величества быть желают; а народу армянского в той капанской провинции более, нежели в карабахской…».
Посланцы просят Петра «немедленно прислать … свою обнадеживательную грамоту, дабы они, по получении оной, могли благовремянно, покамест неприятели их не овладели или пути к проходу их не заступили, из карабахской провинции убрався, с фамилиями своими в помянутыя места идти».
10 ноября 1724 г. по указу Петра I из Коллегии иностранных дел отправлены две его грамоты, адресованные армянскому народу. В грамоте, направленной «патриарху Исайю и честнейшим юзбашам Авану и Мирзе, и всем протчим честным юзбашам и управителем, и всему честному армянскому народу», объявлялось, что послание, направленное через Антония и Кевга Челеби было получено и что ими изустно сообщено «о желании вашем, дабы мы вас с домами и фамилиями в высокую нашу императорскую протекцию приняли и для жилища и свободного вашего впредь пребывания в новополученных наших персидцких провинциях, по Каспийскому морю лежащих, удобныя места отвесть повелели, где б вы спокойно пребывать и христианскую свою веру без препятия по закону своему отправлять могли» и, что на это прошение дается согласие и соответствующие указы посланы к управителям «тех новополучных персидцих провинцеи, дабы они вас как в Гилянь, в Мизендрон так и в Баку и в другия удобныя места, когда кто из вас туда прибудет, не токмо, приняли, но и для жития и поселения удобныя места отвели и в протчем во всякой милости и охранении содержали».
Как указывалось в документе, российским «командирам» прикаспийских провинций — в Гилянь, Дербент и в крепости Святого Креста были направлены «особливые» указы Петра I с повелением императора «армянский народ, когда они в великом или малом числе во оныя провинции придут, не токмо им для поселения в городах и в селах удобныя и довольныя места отвесть и содержать их своей императорской милости, но оных всегда от всех оборонять и защищать…».
В указе Петра I генералу Матюшкину 10 ноября 1724 г. изложены инструкции российским властям «дабы они всяким образом старание имели армян и других христиан призывать в Гилян и Мизендрон для поселения»: «И когда те армяне в Гилянь, Мизендрон, в Баку или в Дербень или в другия тамошния наши места прибудут, то надлежит их принять ласково и отвесть им в пристойных местах, по твоему разсмотрению, удобныя места для их поселения, отдав им в городах и селах те дворы и пожитки, которыя пусты, такожде и тех, которые явились в какой противности или на которых какое подозрение есть; и тех противных и подозрительных вывесть вон и поступать с ними, как в вышеупомянутой данной инструкции тебе повелено».
Как сообщалось в письме канцлера Головкина в соответствии с представленным через Кевга Челеби и священника Антония на приеме у Петра I «прошением армянского народа карабахской и капанской провинций» с просьбой принять их под протекцию России и отведении удобных мест для свободного пребывания в новоприобретенных персидских провинциях, Петр I, «милосердуя о народе армянском», сам «изустно» объявил и в подтверждение — «вящее уверение оного» патриарху Исайю, юзбашам Авану и Мирзе и «протчему армянскому народу» послал свои грамоты.
В промемории, выданной по указу Петра I канцлером графом Головкиным 11 ноября 1724 г., посланцам карабахских армян предлагалось склонить армян к переселению в прикаспийские области, но при этом указывалось: «Понеже его императорскому величеству к армяном, что его величество имеет трактат с Портою Оттоманскою, помочь послать и тамо их защищать не возможно, того ради его императорское величество требует, чтоб они армяня, по своему объявлению, оставя те провинции, в которых ныне живут, собравшись с фамилиями своими во многом и малом людстве, как лутче могут и им то учинить способнее будет, пошли в Гилянь, в Мизандрон, в Баку, в Дербент и к другим под владением его императорскаго величества по Каспийскому морю лежащим местам для своего поселения».
Поручая Ивану Карапету «накрепко уверить» патриарха, главных юзбашей и «протчей армянский народ» Карабаха в протекции российского императора и «склонить их, чтоб они для вящей своей пользы и благополучия в помянутыя при Каспийском море провинции ради поселения с фамилиями своими без потеряния удобного времяни без всякого сумнения переходили и тамо селились», Петр I мотивировал необходимость переселения тем, что «его императорскому величеству для обороны и защищения их армян в те места, где они ныне живут, войска свои послать весьма не возможно, понеже имеет с Портою Оттоманскою трактат».
10 марта 1725 г. католикосы Есаи и Нерсес, а также карабахские мелики направили прошение Петру I, в котором сообщалось, что «османские турки установили свою власть в Тифлисе, Ереване и Нахичевани» и «везде держат армию и своих солдат». Они информируют о готовящемся новом вторжении «многотысячной армии» турок и просят срочной помощи: «если скоро не будет помощи и не будет защищен наш тыл, то армянская христианская нация будет уничтожена». Предложение о массовом переселении армян Карабаха под власть России в новоприобретенные прикаспийские области с гуманистической точки зрения отвечало интересам армян, ибо спасало армян Карабаха и смежных областей от угрозы истребления. С точки зрения национальных интересов это было выгодно России, но гибельно для будущих судеб Карабаха. О том, что это понимали в Карабахе, свидетельствует интересный документ — обращение карабахских меликов и духовных предводителей к Екатерине I от 25 июля 1725 г. с изложением мотивов их отрицательного отношения к переселению армян.
Сообщая о получении «грамот о переходе их на житье к Каспийскому морю», «патриархи и главные начальники армянские», по существу, дезавуировали заявления посланцев: «токмо они не таким образом просили, как их посланные здесь донесли, но желали они того, чтоб им не оставленным быть в помощи ея императорскаго величества, а чтоб им на житье переехать в провинции ея императорскаго величества, и того учинить им не возможно для того, что где они ныне живут, места крепкия и провинции немалыя: Генжа, Карабах, Калан, Капан, Сисиян и многия другия уезды обретаются с жителями, которых они собрали и держат в крепких местах, а кругом их со всех сторон неприятели турки и персияне, и естли они, армяне, токмо из своих крепких мест выйдут, то неприятели могут их совсем разорить». Разъясняя, что они «просили помощи, а не о переселении», карабахские мелики сообщили Екатерине, что хотя они «всем желанием рады б указ ея величества исполнить, но не могут». В качестве альтернативы предлагалось «прислать с войском» грузинского царя Вахтанга или его сына, «чтоб чрез ево вспомоществование они из бесурманских рук свободитца и ея императорскаго величества верными подданными быть могли». Грамотой, адресованной 23 февраля 1726 г. Армянскому собранию и лично католикосам Есаи и Нерсесу, армянским меликам Карабаха и старшинам и всему «честнoму армянскому народу», Екатерина I объявила, что просьбы армян она удовлетворила и повелела посланцу всем объявить свой ответ. «Мы не сумневаемся, что вы оном довольны будете, також и мы чрез сие вас нашею милостию обнадеживаем».
Копия грамоты, запечатанная «государственною большой печатью на черном воску под кустодиею, отверстая, но без подписи», была передана посланцу армян Карабаха Кевга Челеби. Разъяснялось также, что «протоколу не имеется, для того что оная внесена вся в протокол в тайном совете». Согласно заявлению членов посольства Кевга Челеби и юзбаши Багы в Коллегии иностранных дел от 19 июня 1727 г., в копии грамоты Екатерины I было написано, что «ея императорское величество изволит прислать для нашего защищения и обороны грузинского царя Вахтанга и генерала князя Василья Володимеровича Долгорукого с войском в завоеванные персидские провинции», которые «и им помощь чинить будут».
Один из руководителей армянского освободительного движения Мхитар-спарапет в послании 24 марта 1726 г. сообщает о непрерывных боях с лезгинами, персидскими и турецкими вторжениями и просит о военной помощи: «После же того спустя несколько время оные ж турки поворотясь от тех мест, пришли к нашему ж собранию под крепкие места, и хотят нас всех от сих мест выгнать, и без остатку разорить. Но мы надеясь на помощь божескую, на них безбожных турков пошли, и за счастием вашего императорскаго величества, а с ними турками учинили баталию, из которой их турков от наших крепких мест прогнали и многих их побили, и при той же баталии прежних полонных християн несколько от них турков возвратили; а понеже ныне оные ж турки еще собрався великим многолюдством, со всех четырех сторон наши крепкие места обступили так, что наши людем ни в которою сторону за безсилием нашим против их турков противитися невозможно, того ради мы нижайшия и всеподданнейшия рабы вашего императорскаго величества… просим дабы ваше императорское величество для всемогущего Бога и его Богоматере, ради нашего християнства в том нашем бедстве и ином пребывании повелели нам всепомоществовать и нас сирых християн от тех всех безбожных варваров, высокомилосердным своим призрение освободить, чтоб нам всем не попасть в их варварские руки з женами и з детьми в вековечную работу…».
Генерал князь В. Долгоруков в донесении 30 ноября 1726 г. сообщал, что армяне Карабаха, стремясь продолжить освободительную борьбу против турок на своей родине, не желают переселяться в новоприобретенные прикаспийские области России. «А что велено ему, князю Долгорукову, армян уговаривать, чтоб в завоеванных провинциях в Персии, где похотят, селились бы, и армяня о том и слышать не хотят…».
Группа юзбашей Армянского собрания через генерала князя В. Долгорукова сообщила 28 февраля 1727 г., что просят «дабы они не были оставлены и были бы они всем армянским народом в протекции и в подданстве ея императорского величества, и чтоб для охранения их бедных душ ея императорское величество пожаловала им в помощь войска своего, которое б с ними соединилось; а они за ея императорское величество готовы головы свои положить, а оное войско все готовы пропитать, також лошадей и протчее, что востребуют, все на своем коште готовы содержать».
Долгоруков в тот же день доносит о просьбе представителей армянских укрепленных поселений — сигнахов послать им в помощь для противодействия турецкому вторжению. Хотя «помощных войск», обещанных Екатериной I, армяне «немалое время… ожидали, но никого не дождались», тем не менее отбили нападение 40 тысячного войска и турок «немалое число побили». Делегации Армянского собрания, обратившейся к князю о помощи, он объявил, что «о даче им войск в помощь указу ея императорского величества не имеет».
О причинах отказа имеются объяснения самого князя. Обращая внимание на то, что принятие армян на российскую военную службу чревато международными осложнениями, так как по трактату с турками «надлежит… обходица дружески», генерал князь В. Долгоруков в донесении из Дербента 11 мая 1727 г. советует удерживать армян «другим способом» — «обнадеживаниями удерживать до способного какова либо впредь лутчаго случая». Он выразил опасение, что если объявить армянам о том, что «нам для них с Портою дружбы разорвать не возможно», то это может вынудить их принять подданство турецкого султана. В другом документе — заявлении юзбаши Багы и Кевга Челеби в Коллегии иностранных дел 19 июня 1727 г. — указывалось, что в копии грамоты, отправленной через того же Кевга Челеби, было написано, что «ея императорское величество изволит прислать для нашего защищения и обороны грузинского царя Вахтанга и генерала князя Василья Володимеровича Долгорукого с войски в завоеванныя персицкия провинции, по Каспийскому морю лежащия, которые и им помощь чинить будут, и они по тому ея императорского величества милостивому обещанию немалое время тех помощных войск ожидали, но никого не дождались».
Делегация Армянского собрания вновь обращается к Екатерине I с просьбой «повелеть прислать к ним в помощь войск дабы они могли неприятелям своим противиться, и чтоб они, за ея императорского величества высоким защищением, могли в жилищах своих жить без утеснения и страху от варвар, понеже они ея императорского величества верные подданные, кроме бога и ея императорского величества, помощи ни oт кого получить не могут, и ежели ея императорское величество их в помощи оставит, то они в краткое время могут все пропасть».
Верховный тайный совет, который осуществлял власть после смерти Екатерины I, 15 августа 1727 г., предписал князю В. Долгорукову поддержать армянский народ с перспективой совместных с Россией действий против турок. «Вам надлежит, — говорилось в указе, — по силе прежних наших указов, собрав тамо войска нашего сколько возможно, ввесть далее в Персию, дабы тем показать вид к действам и армян ободрить к вящей надежде на нас… И потребно при настоящем времяни армян вам всякими способы укреплять, чтоб они против турок твердо стояли и оным не поддавались, чиня им представления и обнадеживания, таким образом, как вы о том в доношении своем от 11 майя мнение свое написали, и показывая слабость турецкую и что, чаятельно, вскоре может притти случай им с нашей стороны сильно вспомогать и обще с ними действовать, к чему с стороны нашей чрез долгое уже время старание прилагается, и для того б они при прежнем своем восприятом намерении твердо содержались…».
В начале февраля 1729 г. «содержатель армянских войск» Аван-юзбаши попросил грузинского царя Вахтанга обратиться к России с призывом оказать армянам военную помощь против турок. В июне–июле 1729 г. султан Османской империи потребовал от управляющего Шекинской провинцией участвовать совместно с войсками ганджинскаго Ибрагим паши в наступлении на армянские укрепленные районы. Такое же указание от турецкого султана было послано шекинскому беглярбеку Али паше.
Ему предписывалось принять участие в «священной войне», предпринимаемой «для наказания и усмирения сигнахских возмутителей и оказывать услуги нашей державе и вере». Юзбаши Тархан, прибывший от Армянского собрания в Коллегию иностранных дел, сообщил 21 октября 1729 г., что «армянское собрание состоит в четырех военных частях, в которых имеютца начальники шесть человек, а именно: Аван и он, Тархан и еще Абрам, Уан, Багы, Авак, в команде которых находитца с тридцать тысяч военных людей… и живут они армяня в крепких местах, в горах, и как они надеются, что никто их, по крепости местоположения и по силе их, взять и оными местами овладеть не может…». Он подтвердил, что армяне хотят, оставаясь на своей родине — Карабахе, бороться с турецкими завоевателями под покровительством России.
«Нагорный Карабах в международном праве и мировой политике». Комментарии к документам. Том II / Д. ю. н., проф. Ю.Г. Барсегов, Москва, 2009