После советизации Азербайджана территориальный спор вокруг Карабаха получил новое политическое содержание. Теперь это уже был спор между советской республикой, ставшей частью политического мира Советской России, и «буржуазной» Республикой Армении — «агентом» держав Антанты.
Произошли изменения и в стане турецких покровителей территориальной экспансии Азербайджана. Если мусаватисты опирались на младотурецкую власть Османской империи, то национал-коммунисты Азербайджана пользовались поддержкой также и турецких националистов, возглавляемых Мустафой Кемалем. Провозглашение советской власти в Азербайджане происходило с ведома и одобрения М. Кемаля и его эмиссаров Халила-паши и Нури-паши. Они похоже были убеждены, что ревком Азербайджана станет по существу преемником мусаватистов в том, что касается осуществления пантюркистских целей. Турецкие националисты понимали, что, способствуя советизации Азербайджана, они делают «жест доброй воли» по отношению к российским большевикам, а это позволит Турции при поддержке РСФСР удержать плоды преступления и освободить ее от международно-правовой ответственности за геноцид армян. Потому М. Кемаль и согласился с советизацией Азербайджана, но при условии, что Азербайджан получит армянский Карабах.
Позиция предводителя турецких националистов М. Кемаля была четко изложена в его послании советскому правительству от 26 апреля 1920 г., в заголовке которого прямо говорилось «о совместных операциях против Армении». М.Кемаль писал: «Первое, мы принимаем на себя обязательство соединить всю нашу работу и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных из-под их власти.
Второе. Если советские силы предполагают военные операции против Грузии или дипломатическим путем, посредством своего влияния заставят Грузию войти в союз и предпринять изгнание англичан с территории Кавказа, Турецкое правительство берет на себя военные операции против империалистской Армении и обязывается заставить Азербайджанскую республику войти в круг советских государств». В третьем пункте М. Кемаль просил, чтобы «для продолжения нашей общей борьбы против империализма» Советская Россия предоставила ему «пять миллионов турецких лир золотом, оружие и боевые припасы… кроме того, некоторые военно-технические средства и санитарный материал, а также продовольствие для наших войск…».
Азербайджанские большевики сразу же приступили к практическим действиям по реализации пантюркистских замыслов. Как сообщил своему правительству дипломатический представитель Армении в Грузии 29 апреля [эта информация исходила от временного губернатора Карабаха Султанова], «красные войска направляются по Шушинскому шоссе, имея целью соединиться с анатолийской армией… связаться с турками через Карабах, Зангезур и Нахичевань». Наивно полагая, что азербайджанские коммунисты откажутся от захватнической политики мусаватистского Азербайджана, МИД Армении призвал ревком Советского Азербайджана подчиниться волеизъявлению народа Карабаха и вывести свои войска из спорных районов.
Напомнив, что с самого образования закавказских республик мусаватистское правительство Азербайджана предпринимало «неоднократные попытки захватить силой оружия армянский Карабах и Зангезур вопреки категорически выраженной на восьми съездах крестьянских депутатов воле народа Карабаха и Зангезура», правительство Армении выразило уверенность, что «рабоче-крестьянское правительство Азербайджана, провозгласившее принцип свободного волеизъявления народа, не может идти в карабахском вопросе по стопам мусаватистского правительства», и поэтому «не замедлит принять самые срочные меры к прекращению военных действий в Карабахе и Зангезуре и к отозванию азербайджанских войск из названных районов».
Однако азербайджанские национал-коммунисты 29 апреля на заседании ревкома подтвердили, что они продолжают мусаватистскую политику территориальной экспансии. Ревком Советского Азербайджана постановил «немедленно предложить Армении очистить от своих войск Карабах», а Грузии — «занятую грузинскими войсками территорию АССР».
Во исполнение решения ревкома Азербайджана правительство направило 30 апреля Армении ноту с требованием очистить от армянских войск территорию Карабаха и Зангезура и отойти к своим границам. Безоговорочно претендуя на эти территории, азербайджанское правительство тем самым хотело оспорить их статус как спорных территорий. В случае неполучения ответа в трехдневный срок, говорилось в ноте, правительство Азербайджана «будет считать себя находящимся в состоянии войны с правительством Армянской Республики». В тот же день МИД Армении направил Г. Чичерину ноту по поводу того, что «какие-то войска, именующие себя красными, двигаются по направлению к Карабаху и Зангезуру и будто намереваются по территории Армении идти на соединение с Турецкой анатолийской армией именно через Карабах — Зангезур — Нахичевань». От имени своего правительства министр А. Оганджанян просил сообщить «действительно ли это Российские советские войска и каковы их намерения».
Союзные державы Антанты получили сообщение о том, что правительство РСФСР собирается послать войска для соединения с турками в Зангезурском районе. «Совместное турко-большевистское нападение на Армению кажется вероятным», — сообщал в телеграмме представитель Великобритании в Грузии Люк лорду Керзону 30 апреля 1920 г.
В самом Карабахе Султанов, объявивший себя уже «председателем ревкома», грозил армянам всякого рода карами за нарушение советских законов: «всякое самочинное действие и проявление хотя бы малейшего признака анархии будет рассматриваться как выступление против азербайджанской Советской власти и караться по всей строгости военно-революционных законов».
Одновременно от имени правительства России РВС Кавказского фронта и 11-й Красной Армии в ультимативной форме потребовали от Армении немедленно прекратить военные действия против дружественного и союзного советского Азербайджана и вывести свои войска из его пределов. В радиограмме подчеркивалось также: «Все спорные вопросы о границе между Азербайджаном и Арменией могут быть разрешены только волею трудящихся и самоопределяющихся народов. Советский Азербайджан не может поддерживать никаких шовинистических, нацио налистических агрессивных действий». Авторы радиограммы требовали вывести армянские войска «в течение 24 часов со дня получения настоящего предложения. Неисполнение настоящего будет рассматриваться как вызов армянского правительства Российской Социалистической Федеративной Советской Республике». В действие вступят силы российской Красной Армии.
Поскольку советизированный Азербайджан был официально объявлен частью РСФСР, Красная Армия приступила к активной советизации всех тех спорных территорий, на которые претендовали и мусаватисты и национал-коммунисты. Видимо поняв, кто отныне решает судьбы народов региона, министр иностранных дел Армении напрямую обратился 1 мая к члену Кавказского бюро ЦК РКП(б) и РВС Кавказского фронта Г. Орджоникидзе с просьбой способствовать выводу азербайджанских войск из Нагорного Карабаха и не допускать произвола над армянским населением. В ноте министра подчеркивалось, что «армянских войск нигде на территории Азербайджана не имелось и не имеется. Наоборот, войска бекского мусаватистского правительства Азербайджана находятся в оспариваемых им областях армянского Карабаха и еще недавно производили там избиения армянского населения, сжигали села и города. Население Карабаха многократно на своих съездах крестьянских депутатов выражало свою непреклонную волю не входить в состав Азербайджана и войска Азербайджана находятся в этой области именно для того, чтобы сломить эту волю самоопределяющегося народа… армянское правительство просит Вас предложить новому правительству Азербайджана вывести войска из пределов Нагорного Карабаха…» Министр предложил провести очередной опрос населения этой области и поступить согласно его воле.
Армянское правительство от себя и от имени армянского Карабаха заявило, что принимает мирное посредничество Советской России и предложило послать в Карабах «нейтральную комиссию для выявления истинного положения дела». Оно выразило уверенность, что правительство Советской России, уже «признавшее независимость и самостоятельность Армении декретом Ленина и постановлением Четвертого Всероссийского съезда Советов, не допустит произвести насилие над трудовым армянским народом, истекающим кровью в продолжении многих лет».
С целью вывести карабахский вопрос из сферы военно-политического противостояния РСФСР с Республикой Армения, армянское правительство 2 мая, в развитие своей предыдущей ноты, предложило Орджоникидзе для обсуждения карабахского и других вопросов «назначить время и место для встречи делегатов правительства Армении и правительства Советской Социалистической Федеративной России». Правительство Армении не ограничилось только этой нотой. 3 мая министр иностранных дел направил Г. Чичерину и председателю Совнаркома В. Ленину информацию о статусе Карабаха и преступлениях мусаватистского правительства Азербайджана, для того чтобы они были осведомлены об истинном положении дел и с учетом этой информации давали «соответствующие указания представителям Советской России в Азербайджане».
В этом документе указывалось, что после ухода турецких войск из Закавказья «население как Карабаха, так и Зангезура на многочисленных съездах своих крестьянских депутатов вынесло категорическое постановление о своем желании войти в состав родной Республики Армения. Между тем азербайджанское мусаватистское правительство, вопреки ясно выраженной воле народа, предприняло целый ряд походов против армянского Карабаха и Зангезура с целью подчинить их власти Азербайджана силой оружия». Отметив, что под давлением британского командования в Закавказье и под угрозой резни делегаты созванного Армянским национальным советом Карабаха съезда вынуждены были в августе 1919 г. «пойти на временное впредь до окончательного решения вопроса соглашение с азербайджанским мусаватистским правительством, согласно которому Азербайджан обязался не вводить своих войск в пределы армянского Карабаха и не разоружать население последнего. Зангезурское же крестьянство после героического сопротивления бекскому правительству Азербайджана полностью сохранило свою неприкосновенность и по настоящее время управляется своим советом».
Министр иностранных дел Армении далее сообщил, что мусаватистское правительство в нарушение этого временного соглашения не только наращивало свои регулярные войска и иррегулярные вооруженные отряды, но и предъявило 20 марта 1920 г. «армянскому крестьянству Карабаха ультиматум о разоружении». Но после отказа «повело наступление одновременно на Карабах и Зангезур, громя на своем пути села и города и вырезывая, не щадя ни женщин, ни детей, мирное трудовое армянское крестьянство… Войска эти и по настоящее время находятся на месте, угрожая дальнейшим продвижением в глубь армянского Карабаха. Одновременно с наступлением на Карабах азербайджанское мусаватистское правительство в пределах собственной территории подвергло разгрому и избиению целый ряд армянских селений… В Елизаветпольском районе азербайджанцами разгромлены и вырезаны армянские селения: Карачинар, Енгикенд, Манасбек, Верхний и Нижний Агджакенд, Парис, Эркеч, Чайлу и другие; в Шемахинском: селения Ингард, Гюрджеван, Кочулдоз; в Нухинском: Нижний Варташен, Джалут и в Геогчайском селения Гирк Кешхард, Торишен и Келбанд. Незначительные остатки спасшегося в горах от резни армянского крестьянства находятся и сейчас в крайне тяжелом положении под угрозой дальнейшего окончательного истребления».
В ноте, направленной уже правительству Советского Азербайджана, Армения заявила, что на территории Азербайджана нет и не было армянских войск, а на спорной территории в областях армянского Карабаха все еще находятся войска и банды, организованные свергнутым мусаватистским правительством. МИД Армении подчеркнул, что соглашается с высказанным Орджоникидзе заявлением о решении этого территориального спора на основе волеизъявления населения. «Мы заявляем, что все спорные вопросы о границах между Азербайджаном и Арменией должны быть разрешены волей трудящихся и что карабахское крестьянство на восьми съездах уже выразило свою непреклонную волю быть в составе Республики Армении». В ноте подчеркивалось, что Азербайджан не имеет «абсолютно никаких ни юридических, ни фактических оснований» считать Зангезур «своей территорией». Зангезур спорной территорией не может считаться. Он составляет «неотъемлемую часть Республики Армении».
Исходя из принципа «мирного разрешения всех спорных вопросов и будучи абсолютно против каких-либо военных действий, правительство Армении», указывалось в ноте, предлагает правительству Азербайджана «первое — приостановить всякие военные действия, второе — вступить в переговоры с правительством Республики Армении об окончательном установлении границ нормальных отношений между обеими соседними республиками».
Чтобы «обосновать» свои притязания на Карабах и другие армянские территории, азербайджанские национал-коммунисты прибегали к откровенной лжи, утверждая, будто свергнутые мусаватисты «добились» международного признания государственной принадлежности этих территорий Азербайджану и, что якобы, именно поэтому правительство коммунистов не может отказаться от принадлежащих ему территорий.
Документы этого раздела свидетельствуют также, что азерские коммунисты, чтобы заручиться поддержкой Москвы своих территориальных притязаний на исконно армянские земли, прибегали к шантажу: они запугивали ее, что советская власть в Азербайджане будет свергнута, если ему не предоставят территории, на которые он претендует. Обоснованность территориальных претензий азербайджанских коммунистов была поставлена под сомнение 5 мая 1920 г., когда главком Республики С. Каменев и начальник штаба РВСР предложили командованию Кавказского фронта определить границы между Азербайджаном и Арменией по межгосударственному соглашению: «Что же касается границы Азербайджана с Арменией, то таковую надлежит установить на месте на основе архивных документов бывшего правительства Азербайджана и впредь до определения границы дипломатическим путем руководствоваться границами по документам бывшего Азербайджанского правительства, донеся подробно об их исправлении…». 14 мая вновь затребовали «срочно сообщить государственные границы Армении».
Последовал, как и следовало ожидать, однозначный ответ: «Оп. Сообщить, что таковые не установлены, и в Азербайджанском правительстве никаких документов нет. 15/V.».
9 мая заместитель наркоминдела Советского Азербайджана направил правительству Армении предложение начать переговоры для разрешения всех спорных вопросов (копии были посланы В. Ленину и Г. Чичерину). В этом обращении в ультимативной форме предлагалось правительству Армении «прислать своих уполномоченных представителей в город Баку не позднее 15 мая сего года» для разрешения путем переговоров «всех спорных вопросов». Но поскольку копия этого документа была направлена и председателю Совнаркома В. Ленину, то его мнение было доведено до сведения члена Кавказского бюро ЦК РКП(б) и РВС Кавказского фронта Г. Орджоникидзе. В телеграмме на его имя заместитель наркоминдела РСФСР Л. Карахан писал: «Мы получили копию ноты Азербайджана Армении с ультиматумом. Ильич поручил передать Вам, что… следует не переходить границ, установленных с ней [Арменией] старым Азербайджаном, спорные же территории не занимать в порядке ультиматума, а разрешать спорные вопросы мирным путем, например, смешанная комиссия обоих государств под нашим председательством».
Первые шаги, предпринятые коммунистическим правительством Азербайджана, свидетельствовали о преемственности его политики с прежней аннексионистской политикой мусаватистов. В ноте азербайджанскому правительству от 12 мая 1920 г. МИД Армении подчеркивал, что состоявшийся в Азербайджане «переворот, якобы сменивший ханобекское мусаватистское правительство революционным социалистическим правительством, по существу, не внес никаких изменений в государственную и политическую жизнь Азербайджана». МИД подчеркивал, что ультимативные ноты азербайджанского правительства, «по своему агрессивному характеру» ничем не отличаются от «аналогичных нот бывшего мусаватистского правительства. Если принять во внимание также достоверные сведения о связи вашего правительства с вождями турецкого империализма Мустафа Кемалем, организатором резни в Киликии, и другими, об участии в государственной жизни вашей страны Энвера, Халила и Нури-паши, запятнавших себя чудовищной резней армян в Турции и на Кавказе, то естественно, что правительство Армении не может признать в нынешнем правительстве Азербайджана правительства демократического и социалистического».
Тем не менее министр иностранных дел Армении А. Оганджанян в телеграмме наркому иностранных дел РСФСР Г. Чичерину, руководителю находящейся в Москве для переговоров армянской делегации Л. Шанту и Г. Орджоникидзе подтвердил готовность правительства Армении решить спор о принадлежности Нагорного Карабаха путем переговоров на основе волеизъявления его населения. В телеграмме, направленной 31 мая 1920 г., министр выразил протест против «требования комиссара Орджоникидзе крестьянству Карабаха считать себя частью Азербайджана, вопреки ясно выраженной воле этого крестьянства… Правительству моему также неизвестно, от имени какого правительства — Советской России или Советского Азербайджана — говорит комиссар Орджоникидзе. Правительство мое уже сообщало вам о своей готовности передать вопрос о дальнейшей судьбе Карабаха в руки самого населения и путем производства среди последнего уже в десятый раз плебисцита установить его истинное желание, намерения и решение присоединиться к тому или иному государственному образованию. Настоящим вновь подтверждаем указанную готовность моего правительства…».
Министр просил Г. Чичерина «срочно распорядиться о приостановлении дальнейшего движения на армянский Карабах» советских войск, а также «об отводе их из района Гасан Риса Джеваншарского уезда, как расположенного в пределах территории Республики Армении». Эта телеграмма МИД Армении была реакцией на телеграфное сообщение генерала Дро из Карабаха, в котором говорилось, что из Шуши к нему прибыли представители Орджоникидзе, которые от его имени заявили, что «Советская власть намерена ввести русские красные части в Карабах, вплоть до реки Акера».
Дро ответил, что для решения подобного вопроса этим представителям следует обратиться к правительству Армении, поскольку сам он не располагает полномочиями для ведения переговоров. Генерал добавил, что требование передать Азербайджану Карабах до реки Акера не соответствует принципу самоопределения народов. Ведение дальнейших переговоров о судьбе Карабаха уполномоченные IX съезда карабахских армян, который, как уже указывалось, объявил Карабах «неотъемлемой частью Армении», поручили находившейся в Москве для переговоров полномочной делегации Армении.
6 июня 1920 г. в разговоре по прямому проводу руководитель армянской миссии в Грузии Т. Бекзадян сообщил членам армянской делегации в Москве о решимости правительства отстаивать независимость Армении вместе с Карабахом: «Объясните лживость телеграмм, посылаемых из Баку бежавшими большевиками против Армении. Никогда еще армянский народ и правительство не были так тесно спаяны, как теперь, в непреклонной решимости отстаивать независимую Армению с Карабахом и Зангезуром вместе».
Он передал армянской делегации текст телеграммы представителей IX съезда армян Карабаха. Этот документ был направлен 7 июня 1920 г. наркому иностранных дел РСФСР Г. Чичерину.1 июня 1920 г. генерал Дро со всем своим отрядом оставил Карабах, передав власть местным армянским большевикам, и перешел в Зангезур. Дро командовал отрядом численностью до 700 бойцов при семи пулеметах и двух орудиях и находился в 15 верстах восточнее Шуши, когда город заняли части Красной Армии. Было очевидно, что при такой численности отряда невозможно противостоять успешному продвижению превосходящих сил 11-й Красной Армии. 4–5 мая в Варанду прибыли представители Кавбюро ЦК РКП(б) и потребовали от Дро и местных армянских руководителей сдаться, утверждая, будто майское восстание коммунистов привело к большевизации Армении (это была дезинформация) и у Карабаха якобы другого пути нет.
24 мая в селе Чанахчи состоялось совещание, в котором приняли участие генерал Дро, полковник Нжде, полковник Мириманян и Арсен Микаелян. Обсудив сложившееся в Карабахе сложное положение, они решили сдать власть в Карабахе армянским коммунистам. Что и было сделано 26 мая. Итак, Карабах, как советизированный край, становился частью Азербайджана, хотя грабежи и избиения армянского населения все еще продолжались. Дро со своим отрядом отошел к Герусы.
В Зангезуре Дро довел численность своего отряда до 800 бойцов при четырех орудиях и тридцати пулеметах. Он проводил активные операции против наступающих частей Красной Армии, причем настолько успешно, что в ходе одной операции занял Енгельюрт и захватил при этом имущество секретариата российской миссии, которая направлялась в Турцию (среди трофеев оказалось и золото). Дро держал курс на Нахичеван, где активно действовала турецкая Баязетская дивизия, сформированная в Азербайджане из османских аскеров и офицеров, перешедших на службу мусаватистскому правительству после поражения Оттоманской империи.
Орджоникидзе, опираясь на поддержку Сталина и не считаясь с правами Армении, двинул находившуюся в его подчинении 11-ю Красную Армию на Карабах. Причем части Красной Армии должны были выполнять «задания Каввоенмор Азербайджана» — Караваева, который занимался покорением армянского Карабаха.
Вступление 11-ой Армии на территорию армянского Карабаха имело целью
насильственную большевизацию оккупированной территории, что отвечало интересам советизированного Азербайджана, поскольку там создавались сразу местные советы. Выход Красной Армии в этой стратегически важный район создавал также угрозу независимости Армении. После провала майского восстания коммунистов в Армении Нариманов, Микоян, Нуриджанян и Мдивани направляют 12 июня 1920 г. Чичерину (копию — Орджоникидзе) очередную дезориентирующую информацию для оправдания политической линии, которую группа Сталина проводила в отношении Армении. «Дашнакское правительство, — утверждали они, — продолжает наступление на Азербайджан в направлении к Казаху, Калабеку…». Подбрасывая надуманные аргументы для оправдания вторжения 11-й Красной Армии, они провокационно заявляют, что «Армения фактически находится в состоянии войны с Азербайджаном». Такой лживой информацией они подводят наркома к главной мысли своего обращения: необходимо отнять у Армении Карабах, Зангезур и Нахичеван. «Что же касается якобы спорных Зангезура и Карабаха, уже вошедших в состав советского Азербайджана, категорически заявляем, что эти места бесспорные и впредь должны оставаться в пределах Азербайджана. Джульфуйский и Нахичеванский районы сплошь заселены мусульманами, больше года оторвавшимися, с силами местного населения оборонявшимися против дашнакского правительства. Как в видах военных, также в целях непосредственной связи с Турцией, (они) должны быть заняты нашими войсками и присоединены к Азербайджану».
Орджоникидзе присоединяется к этой акции бакинских аннексионистов: «Азербайджан претендует на Карабах, Зангезур, Нахичеванский и Шаруро-Даралагязский уезды, — телеграфирует он Г. Чичерину в тот же день. — В Карабахе и Зангезуре провозглашена Советская власть, и вышеупомянутые территории считают себя частью Азербайджанской Советской Республики. Нахичевань уже несколько месяцев в руках повстанцев-мусульман». Командарм 11-й Красной Армии Василенко приказал 28-й стрелковой дивизии «сокрушительным ударом ликвидировать» отряды генерала Дро и «восстановить связь с Нахичеванью и турецкой Баязетской дивизией», а 18-й кавалерийской — нанести «удар в тыл зарвавшейся банды дашнаков, занимавшей Герусы… При нападении банд дашнаков со стороны Армении беспощадно уничтожать их, не останавливаясь перед переходом границы». Таким способом командарм 11-й Красной Армии насаждал советскую власть на армянских землях, выступал в роли союзника турецких войск, которые продолжили геноцид армян.
В тот период острой классовой борьбы и восприятия противоборствующих сил по принципу «свой» — «чужой» командование Красной Армии на местах зачастую занималось «партизанщиной» и во имя «победы революции» предпринимало шаги, которые выходили за рамки политической целесообразности момента. Приказ командарма 11-й Армии относится именно к такого рода действиям, которые, конечно, дискредитировали правительство РСФСР.
Именно на этот факт обратил внимание министр иностранных дел Армении А. Оганджанян в телеграмме Г. Чичерину, полномочному представителю РСФСР в Армении Б. Леграну и руководителю армянской миссии в Грузии Т. Бекзадяну. Он указал, что конкретные действия Красной Армии и местных властей в Карабахе, Зангезуре и Нахичеване расходятся с «дружественными заверениями Российского советского правительства». В телеграмме подчеркивалось, что заверения Г. Чичерина о готовности правительства Советской России «помочь армянскому народу в тяжелых испытаниях, которые он перенес и от которых [не] избавлен и поныне», в действительности вылились «в форму беспрерывных враждебных против Армении военных действий, многократных нарушений советскими войсками ее границ с занятием целого ряда бесспорных районов территории Республики Армения. Эти действия, развивающиеся и поныне в продвижении советских войск в районах Карабаха, Зангезура и Нахичевани, мало согласуются» с утверждениями Г. Чичерина о том, что «армянский народ может твердо рассчитывать на неизменное дружественное отношение Советской России и на ее помощь в пределах ее сил для предотвращения от армянского народа новых, грозящих ему кровавых действий».
Министр обратил внимание на то, что «на деле территория Армении беспрерывно урезывается советскими властями и захватываются все новые и новые районы… Российское советское правительство, не дожидаясь согласия моего правительства на предложенное им Армении посредничество в деле разрешения пограничных между Арменией и Азербайджаном споров, при помощи своих войск ныне же силой навязывает Армении свои решения, неизменно клонящиеся в пользу его союзника Азербайджана, распространяя к тому же свои постановления на районы, никогда не считавшиеся спорными, как, например, армянский Карабах, Зангезур и Нахичевань. Со своей стороны отдельными командующими отрядами советских войск в Азербайджане непрерывно предъявляются Армении ультимативные требования по очистке [от] армянских войск того или иного [из] бесспорных районов Армении с угрозой применения вооруженной силы в случае отказа от исполнения. Не далее как сего числа командующий XI Красной Советской Армией Василенко обратился к командующему войсками Республики Армения с аналогичным ультиматумом, требуя беспрепятственного пропуска советских войск в районы Армении — Зангезур и Нахичеван… Срок исполнения ультиматума назначен до 5 августа, по истечении какового командующий Василенко угрожает Армении рядом сокрушительных ударов. Правительство Советской России должно признать, что подобные действия командующих советскими войсками и продвижение их в глубь Армении по пути, намеченному еще бывшим мусаватским правительством и империалистами Турции, может рассматриваться армянским народом лишь как надрезка и реализация при помощи советских войск старого плана Мусавата — через живое тело Армении соединиться с империалистической Турцией. При таких условиях теряется всякое значение и вера в искренность дружественных уверений Российского советского правительства и самые действия советских войск приобретают характер военных действий, направленных против Армении в осуществлении империалистического плана Турции и азербайджанских контрреволюционеров, стремящихся к уничтожению самой возможности существования свободной Армении».
На недопустимость подмены военачальниками, считающими, что они несут на штыках благо советской власти «угнетенным народам», конституционных полномочий правительств при решении межгосударственных территориальных споров обратил внимание командования 11-й Красной Армии и командующий вооруженными силами Армении в телеграмме от 6 августа, когда заявил: «Если азербайджанские или турецкие войска вторгаются в пределы Армении, то естественно, встречаются с армянскими силами. Что же касается решения общих территориальных споров, то таковые не могут быть обсуждены войсковыми начальниками, а подлежат разрешению обоих правительств». Но командование Красной Армии не разделяло такое разделение военных и политических функций. Так, в телеграмме С.Кирову, который был полномочным представителем РСФСР в Грузии (копия — РВС Кавказского фронта), командующий 11-й Красной Армии Василенко предлагал предупредить правительство Армении, что, если армянские вооруженные отряды будут продолжить сопротивление, то «командование Красной Армии вынуждено будет приступить к ликвидации всей бело-дашнакской Армении».
Даже командованию Кавказского фронта было очевидно, что РВС 11-й Красной Армении превышает свои полномочия. Поэтому в телеграмме от 16 августа 1920 г. оно жестко запретило командованию 11-й Армии вмешиваться в вопросы политических отношений с Арменией и выдвигать ультиматумы. Такую же жесткую оценку безответственным действиям военачальников дал в телеграмме РВС Кавказского фронта полномочный представитель РСФСР в Армении Б. Легран.
Он писал: «Из последних сводок и сообщений Реввоенсовета XI армии, а также из документов, переданных нам правительством Армении, усматривается, что командование XI армии, во-первых, не сумело обеспечить прочного занятия нашими войсками города Нахичевани и тракта Шуша-Герюсы-Энгеляурт-Кармелиновка-Нахичевань; во-вторых, не выполнив данного ему прямого задания, предъявляет ультимативные требования непосредственно армянскому командованию, не согласованные с нашей общей политической линией, причем сопровождает их угрозами, приведение в исполнение которых выходит за пределы его компетенции и фактической возможности. В сообщениях же, адресованных нам командованием XI армии, договаривается до решительного намерения перейти в наступление и ликвидировать «Араратскую республику».
Об этой «партизанщине» РВС 11-й Армии Б. Легран сообщает и Г. Чичерину, поскольку считает недопустимым такое положение, при котором «армейское командование вместо выполнения прямых указаний полученной директивы выступает [с] самостоятельной политикой, противоречащей нашей общей политической линии. Ожидаю Вашей решительной и немедленной поддержки в этом отношении через Реввоенсовет Республики, в противном случае дело мира с Арменией будет сорвано». Легран выражает уверенность, что «Москва железной рукой положит конец азербайджанской партизанщине и поможет нам создать условия, при которых можно рассчитывать на соглашение с Армянским правительством о прекращении военных действий — когда это будет достигнуто, явится практически обязательным и для нашего командования в Азербайджане, которое в настоящее время всячески срывает нашу работу».
О провокационных действиях командования 11-й Красной Армии и недопустимости его вмешательства в решение политических вопросов, которые находились в компетенции только НКИД РСФСР, писал и заместитель председателя Реввоенсовета Республики Э. Склянский РВС Кавказского фронта (копия — была направлена Г. Чичерину). В шифро-телеграмме из Москвы Э. Склянский указывал 26 августа 1920 г., что поведение «армейского командования резко расходится с нашей общей политикой по отношению к Армении». Он, в частности, упомянул «ультиматум от 2-го августа, предъявленный Армении за подписью члена РВС Лукина не только без согласования, но и без ведома полномочного представительства, узнавшего о нем уже от армян», а также намерение перейти в наступление против Армении.
«Указываю на неправильность подобных шагов, которые идут вразрез с решением Реввоенсовета Республики воздерживаться от враждебных шагов в адрес Араратской республики и придерживаться заключенного с нею 10 августа предварительного договора». Заместитель председателя РВС Республики запретил предпринимать какие-либо действия, затрагивающие внешнюю политику «помимо центральной власти без контакта с нашими полномочными представителями в Кавказских республиках».
Здесь следует упомянуть о телеграмме Г. Чичерина Г. Орджоникидзе, в которой нарком выражает недовольство по поводу растущих претензий Советского Азербайджана на армянские территории. Он считает необходимым ограничиться распространением статуса спорных территорий только на Карабах и Зангезур. В телеграмме Г. Чичерин указывает, что «Азерб[айджанское] правительство объявляет спорными не только Карабах и Зангезур, но и Шаруро-Даралагезский уезд. Последний никогда никем не объявлялся спорным, даже мусаватистское пр[авительство] всегда признавало за Арменией».
Орджоникидзе решил нейтрализовать критику Г. Чичерина и изложил свою позицию в записке В. Ленину, И. Сталину и Г. Чичерину от 7 июля. Он объясняет желание Баку присоединить Нагорный Карабах тем, что «другое решение этого вопроса делает шатким наше положение в Азербайджане и ничего не выигрываем в Армении… Решайте, как находите необходимым. Мы будем проводить все, что будет предписано нам, но разрешите довести до Вашего сведения, что такое отношение к Азербайджану сильно компрометирует нас в глазах широких масс Азербайджана и создает в высшей степени благоприятную почву для работы наших противников».
Понимая, что эти аргументы могут не убедить Г. Чичерина, Г. Орджоникидзе решает заручиться поддержкой Сталина и в телеграмме (7 или 8 июля 1920 г.) просит Н. Аллилуеву сказать Сталину, что его предложение «необходимо принять», что всех мнение Сталина по этому вопросу очень интересует. Орджоникидзе ждет от него помощи. Поскольку «Чичерин с Караханом опять поставят меня здесь [в] безвыходном положении».
Ответ Сталина не заставил себя долго ждать. 8 июля 1920 г. вечером он ответил: «Мое мнение таково, что нельзя без конца лавировать между сторонами, нужно поддержать одну из сторон определенно, в данном случае, конечно, Азербайджан с Турцией. Я говорил с Лениным, он не возражает». 9 июля 1920 г. Г. Чичерин в телеграмме полномочному представителю РСФСР в Армении Б. Леграну сообщает о неприемлемости для находящейся в Москве армянской делегации предложения о передаче Карабаха Азербайджану, сохранении Нахичевана за Арменией и признании спорного статуса Зангезура.
Г. Чичерин осуждает проводимую Орджоникидзе и его единомышленниками политику потворствования аннексионистским устремлениям азербайджанских национал-коммунистов в Карабахе и Зангезуре. «Нам неоднократно заявляли, будто оставление Карабаха и Зангезура под нашей временной оккупационной властью вместо передачи их Азербайджану подорвет Советскую власть в Баку, — пишет нарком Г.Орджоникидзе. — Сообщите ясно и конкретно в чем дело. Если дело идет о потворствовании аннексионистским стремлениям мусульман-националистов, это плохая политика, на этом пути мы будем содействовать лишь развитию националистических инстинктов, но... сумеем сравниться с мусаватистами, а тем самым поможем им. И если дело в расширении сфер Советской власти, это будет достигнуто и при российской оккупации. Если тут скрыто стремление мусаватистской ориентации, ее надо также отвергать, как противоположную».
В тот же день, 9 июля, Г. Чичерин в телеграмме Г. Орджоникидзе вновь излагает позицию НКИД в территориальном споре между Арменией и Азербайджаном и осуждает сознательное искажение в подходах к решению этого спора: «армянская делегация согласилась, наконец, признать спорными и Карабах, и Зангезур, но речь шла о признании спорности, но не о немедленной и полной передаче». Отвергая обвинения в пристрастности, Г.Чичерин заявляет: «Наша цель быть объективной высшей силой, именно потому было принято решение о занятии спорных местностей нашими частями».
Командующий 11-й Красной Армии Левандовский в разговоре 10 июля по прямому проводу с С. Кировым в связи с новой нотой Армении, протестующей против занятия азербайджанскими войсками Герусы, подтвердил, что «согласно директиве Главкома, российские, а не азербайджанские части заняли Герусы, и дальнейшее продвижение этих частей за Герусы приостановлено». Он напомнил, что, как указано в директиве: «ввиду спорных вопросов о Карабахе между Азербайджаном и Арменией Главком указал на необходимость длительного занятия российскими частями спорных областей между Арменией и Азербайджаном, а именно: Зангезура, Карабаха. Шуши, [Ор]дубата и Джульфы при сохранении там российских властей и при одновременном функционировании местных советов».
Примечательно, что турецкую Баязетскую дивизию, которая формировалась на территории Азербайджана, из турецких военнопленных, кавказские большевики планировали использовать против Армении. Так, в телеграмме начальника штаба Кавказского фронта Пугачева и военкома Печерского заместителю Председателя Реввоенсовета Республики Э. Склянскому указывалось: «Означенная дивизия прибыла с целью выяснения возможности совместных действий с Красной Армией по личному заявлению Халил-паши... с целью противодействовать наступлению Армении против нас под влиянием Антанты». В соответствии с этим командарм 11-й Красной Армии дал «указания, что отношение к прибывшей делегации (и) к самой дивизии должно быть самое дружественное».
Военные действия против Армении продолжались. Они активно велись азербайджанскими войсками, которые опирались на поддержку 11-й Красной Армии. 12 июля МИД Армении заявил Г. Чичерину, что, Советский Азербайджан продолжает в более широких масштабах агрессивную политику мусаватистского правительства при пособничестве Советской России. Потребовав вывода Красной Армии из Нагорного Карабаха и Зангезура, министр иностранных дел А.Оганджанян подчеркнул, что «прикрываясь авторитетом Российской Советской власти и при содействии ее вооруженных сил, правительство Советского Азербайджана намеревается в более широком масштабе осуществить давно задуманный план Мусавата и отторгнуть от Армении ее исторические земли, распространяя свои посягательства не только на спорные, но и на бесспорные районы Армении, как например, Зангезур. В этом намерении Азербайджана правительство Армении усматривает также попытку осуществить другой заветный план Мусавата: через живое тело Армении соединиться с империалистами Турции».
Он расценил вступление российских советских войск в пределы Армении «как нарушение со стороны ваших войсковых частей суверенных прав Армении и прав армянского народа на свободное волеизъявление» и призвал срочно отвести российские войска из «пределов Зангезура и Нагорного Карабаха», с тем, чтобы дать правительству Армении «возможность спокойно обсудить пограничные с Азербайджаном споры на предстоящей армяно-азербайджанской конференции». А дипломатический представитель Армении в Азербайджане в письме полномочному представителю РСФСР в Грузии С. Кирову просил его употребить «всю силу своего влияния на азербайджанское правительство для прекращения этих попыток проникнуть на территорию Армении, — попыток, кои встретят самый решительный и самый энергичный отпор со стороны войск и населения».
В телеграмме Г. Чичерину из Баку Г. Орджоникидзе и полномочный представитель РСФСР в Армении Б. Легран изложили 14 июля альтернативный вариант решения территориального спора между Республикой Армения и Азербайджаном, которому отдавал предпочтение Орджоникидзе: «Считаем необходимым такое разрешение вопроса, которое отчасти может удовлетворить Азербайджан: Карабах целиком и безоговорочно присоединяется Азербайджану, Зангезур объявляется спорным, остальные области (Нахичевань, Шарур, Даралагез, Ордубад) остаются за Арменией».
Наконец, в поддержку такого решения 15 июля 1920 г. выносится постановление бюро ЦК компартии Азербайджана о присоединении Карабаха к Азербайджанской ССР как условие заключения мира с Арменией. Бюро постановило:
«1. Карабах и Зангезур должны быть присоединены к Азербайджану.
2. От Нахичевани и других отказаться, предложить оккупировать русскими войсками.
3. Временно до получения полной информации о положении в Армении предложить тов. Леграну мира не подписывать.
4. Временно на время переговоров предложить Армении все военные действия прекратить».
Это постановление было принято голосами пяти азербайджанцев (Нариманов, Караев, Гусейнов, Буниатзаде, Касимов), двух грузин (Орджоникидзе, Нанейшвили), двух русских (Стасова, Егоров) и одного Микояна, который, кстати, поддерживал все без исключения предложения, противоречившие правам и интересам армянского народа. Здесь уместно привести содержание еще одного антиармянского документа, под которым также стоит подпись А. Микояна. Речь идет о коллективном письме членов Кавбюро ЦК РКП (б), ЦК АзКП и Реввоенсовета 11-й Красной Армии в ЦК РКП(б) о необходимости передачи Карабаха и Зангезура Азербайджану. И на этот раз не обошлось без участия Анастаса Микояна. Оно датировано 10 июля 1920 г., помечено грифом «Совершенно секретно» и подписано: Наримановым, Мдивани, Нанейшвили, Микояном, а также Весником, Левандовским и Михайловым в качестве членов РВС 11-й Армии.
Они утверждали, что намечаемое наркоминделом РСФСР решение по вопросу Зангезура и Карабаха «идет вразрез с интересами революции на Кавказе» и при этом поддерживали лживый тезис Азербайджана, будто «при мусаватистском правительстве [Карабах] всецело входил в состав Азербайджана». Это была откровенная ложь. Даже когда в Шуши хозяйничал азербайджанский ставленник в должности «губернатора», то и тогда Азербайджан, пользуясь покровительством британского военного командования, не смог подчинить себе весь Нагорный Карабах, не говоря уже о Зангезуре. Авторы письма лгали и по другому поводу, когда утверждали будто в 1919 г. крестьянский съезд армянского Карабаха «решительно высказался заполное единство с Азербайджаном при условии гарантирования спокойной жизни армянам». [Они имели в виду решение VII съезда карабахских армян от 15.08.1919 г. о «Временном соглашении с азербайджанским правительством о Нагорном Карабахе». Однако в письме это решение трактуется искаженно, ибо в этом решении нет ни слова о «полном единстве с Азербайджаном» см. док. № 351]. Кроме того, авторы письма считали, что закрепление Зангезура за Азербайджаном будет иметь значение для «восстановления нашей связи и создания прочного тыла для революционного турецкого движения в районе Нахичевани и в Анатолии».
Поддерживая шовинистический подход Нариманова к статусу спорной территории, авторы этого подметного письма утверждали, будто «нейтрализация» Зангезура и Карабаха или передача их дашнакам «принесет смерть советам, огонь и меч трудовым массам, восстановление национального фронта и вражды, будет рассмотрено как предательство, возродится шовинизм, и армянские массы в поисках опоры в национальной борьбе закрепятся за дашнаками… Мусульманская масса неожиданный поворот к старому и неспособность Советской власти сохранить Азербайджан в старых границах сочтет предательством, армянофильством или слабостью Советской власти… Водворение в Зангезуре и Карабахе дашнаков подорвет развитие революции в Турции, лишит их нашей помощи и связи, и создаст для них угрожающий тыл. Мы предостерегаем центр от колебания в вопросе Карабаха и Зангезура в интересах того, чтобы нe превратить Азербайджан в ублюдка, состоящего на попечении Красной Армии и раздаваемого армянам и грузинам, вместо того, чтобы создать из него крепкий национальный центр и источник классовой революции Востока».
Совершенно очевидно, что авторы этого письма, руководствуясь принципом экспорта революции и в угоду агрессивным устремлениям мусаватистско-турецких кругов старались надуманными аргументами оправдать свои завоевательные планы, а именно: руками большевиков России завоевать исконно армянские области и передать их принявшему уже «красную» окраску Азербайджану. 17 июля МИД Армении в более категоричной форме потребовал от Азербайджана немедленно отвести азербайджанские войска из пределов Зангезура и Карабаха: «Вопреки соглашению 2 июля и вашему утверждению о прекращении всяких расстрелов армян вашими войсками, незаконно вторгнувшимися в пределы Карабаха и Зангезура, расстреляны захваченные ими в плен офицеры армянской службы. Подобный акт, являясь грубым нарушением норм международного права, одновременно подрывает и всякое значение состоявшегося между обоими правительствами — Арменией и Азербайджаном соглашения. От имени моего правительства, выражая категорический протест против незаконных действий ваших войск, вновь прошу Вас принять все зависящие меры к немедленному отводу ваших войск из пределов Зангезура и спорных районов Карабаха, а также предписать вашим войскам строгое соблюдение соглашения 2 июля. В противном случае правительство мое также будет считать себя свободным от принятых на себя вышеназванным соглашением обязательств», указывалось в этой ноте МИДу Азербайджана.
Полномочный представитель РСФСР в Грузии С.Киров сообщил в телеграмме Орджоникидзе 17 июля 1920 г., что «Чичерин очень просит склонить азербайджанских товарищей умерить их претензии в армянском вопросе. Он, видимо, склонен признать спорным Карабах — Зангезур; Нахичеванский уезд, Ордубад уступить армянам. Чичерин неоднократно подчеркивает необходимость решить этот вопрос скорее». В связи с запросом Б. Леграна об отношении России к предложенным Орджоникидзе и им вариантом решения территориального спора, Г.Чичерин пишет, что если удастся склонить армянское правительство «немедленно отказаться от всего Карабаха и признать Зангезур спорным при условии признания за ними Нахичевани, мы будем чрезвычайно рады такому исходу».
В том же послании Г. Чичерин уточняет позицию НКИД в отношении занятия советскими войсками спорных территорий: «Орджоникидзе напрасно думает, будто существовавший одно время запрет для наших частей идти дальше уже занятых местностей в глубь Армении является результатом настояний Наркоминдел. Это исходило вовсе не от нас, а от военных. Уже в первый момент, когда Наркоминдел начал настаивать через Центральный Комитет, чтобы мы заняли Карабах, Зангезур, Нахичевань, Ордубад, Джульфу и Шаруро-Даралагезский уезд, члены Реввоенсовета выражали опасения, что не хватит сил… Теперь что-то изменилось и Реввоенсовет согласен на занятие нами Нахичевани, Ордубада и Джульфы… после получения телеграмм Орджоникидзе по этому вопросу Реввоенсоветом по настоянию Наркоминдела уже дан приказ каким частям занять Нахичевань, Ордубад и Джульфу. Дан также приказ, чтобы наши части защищали Азербайджан от дашнаков. Все, что может способствовать умиротворению края, нами приветствуется».
Принятие нового военно-политического подхода отражено в приказе от 19 июля 1920 г. командования Кавказского фронта, которое разрешает теперь частям 11-й Армии выдвинуться в район Нахичевана, Джульфы, Ордубада «для восстановления связи с Турецкой Баязетской дивизией…». Г. Чичерин официально заявлял армянскому правительству, что эти действия правительства РСФСР продиктованы намерением предотвратить кровавые конфликты из-за спорных между Азербайджаном и Арменией территорий: «Занятие российскими частями тех местностей… имеют цель предотвращение кровавых конфликтов, могущих иметь необозримые бедственные результаты для всех участников, и рассчитано также на создание условий, делающих возможным спокойное и беспристрастное обсуждение спорных территориальных вопросов».
Продолжая выступать в двойственной роли — воюющей стороны и одновременно «беспристрастного посредника» в урегулировании территориальных споров, — Советская Россия возобновила переговоры о «заключении перемирия и мира» с Республикой Армения. Вместе с тем записка, направленная 30 июля Г. Чичериным в Политбюро ЦК РКП(б), раскрывает суть и истинные цели этих дипломатических переговоров с Арменией. Нарком пишет, что «советизация Армении настоятельно необходима. Без нее у нас нет настоящего контакта с Турцией. Гибель кемалистов нанесла бы нам сильнейший удар на Востоке».
Дипломатический представитель Армении в Азербайджане в докладе министру иностранных дел от 31 июля 1920 г. указывает, что в Азербайджане опасаются, что «в результате русско-армянских переговоров Зангезур и Карабах могут отойти к Армении». Для этого поднимают на ноги «татарских активистов и большую часть армянских коммунистов, которые бомбардируют Москву специальными делегациями, нотами и т. п. Эта дипломатия и заставила ускорить занятие Зангезура. Здесь совпадают несколько соображений: прежде всего пантюркистский план — для соединения с Турцией образовать в ее сторону коридор через Нахичевань, Шарур, Сурмалу. Эта программа, которая в последние дни власти мусаватистов как будто бы была совершенно заброшена, теперь возвращена к жизни в огромных масштабах и с весьма большим размахом».
Азербайджанские национал-коммунисты развернули невероятную активность. Чтобы отстоять свою точку зрения в Москве, туда была направлена целая делегация. «Эта делегация, — указывалось в докладе, — снабжена инструкцией требовать в Москве осуществления своей территориальной программы на том основании, что единственным средством привлечения симпатий мусульман Азербайджана является присоединение к Азербайджану не только Карабаха и Зангезура, но и Нахичевани, Шарура и Сурмалу. Карты такого рода украшают сейчас стены кабинетов председателя и секретаря ревкома. С той же целью в Москву внезапно отбыл и [министр иностранных дел] Гусейнов».
Пользуясь политическим преимуществом «пролетарской солидарности», азербайджанские национал-коммунисты добивались безоговорочной поддержки НКИД их позиции, не соглашаясь даже с внешней видимостью объективности. При поддержке Сталина и его группы они обвиняли Г. Чичерина в «необъективности». Эти инсинуации возмутили Г. Чичерина. «Решительно протестую против обвинения, будто считаюсь только с одной стороной, а не [c] другой. Наша цель быть объективной высшей силой, именно потому было принято решение о занятии спорных местностей нашими частями», — писал он в телеграмме Г. Орджоникидзе.
Занятие спорных территорий частями Красной Армии сопровождалось грабежами и насилием над армянским населением со стороны вооруженных банд азербайджанцев, в которых активное участие принимали переодетые турецкие офицеры и солдаты. Продвижению частей Красной Армии активно противодействовали армянские вооруженные отряды, которыми командовал генерал Дро. Официальный протест против военных действий 11-й Красной Армии, которые сопровождались насилием и грабежом армянского населения занятых территорий, министр иностранных дел Армении А. Оганджанян выразил 3 августа Г. Чичерину и Б. Леграну.
В частности, указывалось, что советское правительство России, «не дожидаясь согласия армянского правительства на предложенное Армении посредничество в разрешении пограничных между Арменией и Азербайджаном споров, при помощи своих войск силой навязывает Армении свои решения, неизменно клонящиеся в пользу его союзника Азербайджана, распространяя к тому же свои постановления на районы, никогда не считавшиеся спорными, как, например, армянский Карабах, Зангезур и Нахичевань».
МИД Армении подчеркнул, что перед лицом этой смертельной опасности армянский народ вынужден будет со своей стороны прибегнуть к священному праву каждого народа — всеми доступными ему средствами отстаивать свою независимость и неприкосновенность границ своей родины». В письме Г.Чичерину полномочный представитель РСФСР в Грузии С. Киров писал, что «непрерывные столкновения в спорных областях, систематическая резня там — все это страшно дискредитирует нашу политику здесь, ибо все это приписывается или нашим злым умыслам, или нашей беспомощности».
Только в результате решительного противодействия армянского правительства вмешательству военных в дела Армении НКИД, а потом и высшее военное командование РСФСР вынуждены были остановить произвол местных советских властей и действовавшего по их указанию командования 11-й Красной Армии: военным было запрещено вмешиваться в политические вопросы, касающиеся отношений с Арменией, предъявлять ультиматумы и угрожать ликвидировать «Араратскую республику». Документы свидетельствуют о тесной взаимосвязи агрессивных действий 11-й Красной Армии с военными операциями турецких националистов и советского Азербайджана.
7 августа 1920 г. командование Кавказским фронтом сообщило командованию 11-й Красной Армии, что, как разъяснил представитель Мустафы Кемаля, турецкая Баязетская дивизия выдвинута в Нахичеван «не с целью выступления против большевиков, а наоборот с целью противодействовать Армении». В телеграмме Г. Чичерину 7 августа представитель РСФСР в Армении Б. Легран прямо связывал военные операции 11-й Красной Армии с агрессивными замыслами азербайджанских национал-коммунистов. Он заявил, что Москва должна железной рукой положить конец «азербайджанской партизанщине» и «создать условия, при которых можно рассчитывать на соглашение с Армянским правительством о прекращении военных действий». Такое соглашение, по мнению Б. Леграна, «явится практически обязательным и для нашего командования в Азербайджане, которое в настоящее время всячески срывает нашу работу».
Чтобы придать импульс российско-армянским переговорам относительно заключения мирного договора между РСФСР и Арменией, армянское правительство направило 6 августа российскому полномочному представителю Б. Леграну документ, в котором предлагало: прекратить всякие военные операции и действия, направленные друг против друга; прекратить всякие ультиматумы и агрессивные шаги как со стороны местных властей и военного командования, также как и со стороны армянских войсковых частей; отвести советские войска из занятых ими районов и возвратиться к рубежам до вторжения в армянский Карабах и пределы Иджеванского уезда (нагорная часть бывшего Казахского уезда); не вводить армянские войсковые части в пределы армянского Карабаха и нагорной части Елизаветпольского уезда; а правительству Армении обеспечить свободный пропуск в Азербайджан отряда советских войск, проникшего в пределы Нахичеванского уезда.
В телеграмме Г. Орджоникидзе Б. Легран сообщил, что «дал согласие представителям Армянского правительства на прекращение военных действий» на следующих условиях: «Армянское правительство отводит свои войска за пределы Зангезура и Нахичевана до Шахтахты, в которых останутся армянские пограничные войска… Армянское правительство дает официальное согласие на занятие российскими войсками Нахичевана, Зангезура, Енгеляурского тракта и района Базарчая до хребта Кысыр-Даг. На этих условиях мы принимаем обязательства немедленного прекращения военных действий и отвода наших частей из района Инджеванского уезда на границу Казахского».
После многомесячных переговоров как в Москве, так и в Тифлисе, 10 августа 1920 г. было наконец достигнуто соглашение между Республикой Армении и РСФСР о прекращении военных действий и занятии советскими войсками спорных областей Карабаха, Зангезура и Нахичевана без предрешения вопроса о правах сторон. Военные действия между войсками РСФСР и Армении прекращались с 12 час. дня 10 августа 1920 г. Центральным вопросом соглашения было положение о спорных территориях: «Войсками РСФСР занимаются спорные области: Карабах, Зангезур и Нахичевань, за исключением полосы, определенной настоящим соглашением для расположения войск Республики Армении» (п.2).
В отдельной статье соглашения указывалось: «занятие советскими войсками спорных территорий не предрешает вопрос о правах на эти территории Республики Армении или Азербайджанской Социалистической Советской Республики… Этим временным занятием РСФСР имеет в виду создать благоприятные условия для мирного разрешения территориальных споров между Арменией и Азербайджаном на тех основах, которые будут установлены мирным договором, имеющим быть заключенным между РСФСР и Республикой Армении в скорейшем будущем» (п. 3). «С прекращением военных действий договаривающиеся стороны прекращают концентрацию военных сил как в спорных, так и пограничных территориях» (п. 4).
Документ, провозглашающий прекращение военных действий между РСФСР и Арменией, важен и в том плане, что объявляет спорными Карабах, Зангезур и Нахичеван, подлежащими мирному урегулированию, и не упоминает в этой связи Шаруро-Дарагалезский уезд, Ордубад и Джульфу. А это означает, что правительство РСФСР официально отвергало лживое утверждение азербайджанских национал-коммунистов о том, будто в период правления мусаватистов все эти области «входили в состав Азербайджана».
Объясняя мотивы, которыми он руководствовался при подписании соглашения, полномочный представитель РСФСР в Армении Б. Легран писал Г. Чичерину, что необходимо увязать «основной вопрос» обеспечения прямой связи РСФСР с кемалистской Турцией с решением территориального спора Советского Азербайджана с Республикой Армении. «Я склоняюсь к признанию за Арменией Нахичеванской области; за Азербайджаном — всего Карабаха. Вопрос о Зангезуре так тесно связан с Нахичеванью, что в случае признания Нахичевани за Арменией, по-видимому, придется оставить и Зангезур, — указывал он в телеграмме. — Все это, разумеется, при благоприятном развитии основного вопроса о транзите. [В] противном случае на дашнаков придется поднажать… Вообще рассчитывать на содействие местных сил — азербайджанцев и Реввоенсовета XI армии в нашей политике по отношению к Армении можно было бы только тогда, если бы речь шла о завоевательном походе в Армению». Министр иностранных дел Армении, по-видимому, осознавал, что это соглашение с РСФСР вызовет недовольство держав Антанты. Поэтому он направил главе французской миссии письмо, в котором намеревался объяснить действия армянского правительства, которые могли быть неправильно истолкованы союзными державами. Он напомнил, что сложившееся на юге Армении положение является результатом того, что в свое время представители союзных миссий на Кавказе игнорировали предостережение Армении относительно «опасности угрозы соединения через земли Армении большевистских и азербайджанско-турецких сил для интересов Армении и союзных держав на Востоке» и не оказали необходимой срочной и своевременной помощи вооружением.
Армянское правительство обращало внимание союзных держав на геостратегическое значение восстановления власти Армении в Карабахе, Зангезуре и Нахичеване. Правительство Армении, отмечалось в письме, указывало «на громадное значение передачи в руки Армении районов Карабаха, Зангезура и Нахичевани для успешности дела воспрепятствования намеченного соединения большевиков и турко-азербайджанцев… Решение высшего английского командования в Закавказье, в свое время передавшее армянский Карабах в управление Азербайджана и недопустившее занятие Зангезурского района войсками Армении, нанесло чувствительный удар интересам защиты границ Армении от вторжения большевистских и турко-азербайджанских сил. Тем не менее, в начале июля текущего года правительство мое, при самых тяжелых условиях, в то время, когда обещанное вооружение из Англии еще не прибыло в Армению, немедленно начало наступление… с целью воспрепятствовать соединению большевистских и турко-азербайджанских сил. Одновременно моему правительству пришлось вести войну почти на всех границах Армении с соединенными силами большевиков и азербайджанцев, а на турецкой границе с силами Карабекира-паши. Несмотря на эти тяжелые условия, войска Армении заняли сперва Веди-Басар, затем Шарур, отбили все атаки противников на Казахском и Ольтинском фронтах, заняли Пеняк и даже временно захватили Зангезур. Осложнившаяся к этому времени политическая и военная обстановка заставила мое правительство приостановить дальнейшее движение армянских войск на Нахичевань».
Великобритания, которая не оказала своему союзнику — Республике Армения существенную военно-экономическую помощь, когда она отражала вторжение Красной Армии и азербайджанских войск в Армению, выразила тем не менее недовольство по поводу российско-армянского соглашения от 10 августа. Представитель Великобритании в Закавказье капитан 3 ранга Люк телеграфировал из Тифлиса 11 августа 1920 г. лорду Керзону, что он неодобрительно отнесся к согласию правительства Армении на временную оккупацию советскими войсками спорных с Азербайджаном территорий — Карабаха, Зангезура и Нахичевана. Ссылаясь на информацию, предоставленную ему правительством Армении, Люк сообщил, что «в качестве предварительного шага до окончательных мирных переговоров, которые будут продолжены в Эриване — Армения согласилась с временной оккупацией большевистскими войсками Карабаха, Зангезура и всего Нахичевана южнее Шахтахты. Я выразил армянским представителям свое удивление по поводу этого полного отхода от их предыдущего решения… и заявил, что их согласие на оккупацию большевиками Нахичевани, которая открывает им путь в Турцию и на северо-запад Персии, почти означает акт противодействия Великобритании и особенно достойно сожаления в момент, когда Армения только что получила британское вооружение и боеприпасы»2. Цинизм британского эмиссара поражает. Но, как и следовало ожидать, Форин офис в телеграмме от 19 августа одобрил этот демарш своего представителя.
Но еще до окончательного решения судьбы спорных территорий Карабаха и Зангезура «кавказские товарищи» предпринимали шаги по фактической их советизации с помощью азербайджанских войск и армянских коммунистов. Именно на эти недопустимые действия указал министр иностранных дел Армении А. Оганджанян в телеграмме полномочному представителю РСФСР в Армении Б. Леграну 22 августа 1920 г.
Министр заявил, что правительство Армении, исходя из «нейтральности Карабаха и Зангезура», не может согласиться с пребыванием там «азербайджанских войсковых частей, вымещающих на мирном армянском населении свои воинские неудачи, и армянских коммунистов, сводящих личные счеты с тем же населением, не желающим в своих политических стремлениях следовать их указаниям». Министр потребовал прекращения дальнейших гонений на армянских общественных деятелей, находящиеся в Зангезуре, Карабахе, а также удаления «из названных выше районов азербайджанских войсковых частей и отрядов армянских коммунистов».
Поскольку группа Сталина — Орджоникидзе продолжала проводить свою линию, которая отличалась от официальной позиции НКИД, Г. Чичерин счел нужным напомнить Орджоникидзе о необходимости соблюдения соглашения РСФСР с Арменией и прекращении репрессий в отношении армянского населения. 25 августа 1920 г. министр иностранных дел Армении вновь потребовал от Б. Леграна немедленно удалить «татарские» (азербайджанские) банды из пределов расположения советских войск в «нейтральных» районах — Карабахе, Зангезуре и Нахичеване и принять «все зависящие меры, гарантирующие Армению от аналогичных нарушений условий указанного Соглашения» как со стороны российских войск, так и иных вооруженных отрядов, пребывающих ныне в этих районах.
Практические действия РВС Кавказского фронта и соответственно операции Красной Армии определялись фактически группой Орджоникидзе, выступавшей за скорейшую советизацию Армении. По-видимому, именно исходя из этого, заместитель председателя Реввоенсовета Республики Э. Склянский направил 26 августа 1920 г. телеграмму РВС Кавказского фронта (копия Г. Чичерину), в которой указал на «неправильность» вмешательства командования 11-й Красной Армии в политические вопросы и необходимость «придерживаться» соглашения с Арменией от 10 августа 1920 г. Предлагалось «принять решительные меры к устранению таких явлений в будущем и вообще не предпринимать никаких затрагивающих внешнюю политику действий помимо центральной власти без контакта с нашими полномочными представителями в Кавказских республиках».
Адекватная политическая оценка внешнеполитических целей кемалистской Турции и Советского Азербайджана, которые использовали российских большевиков в своих захватнических целях в отношении Армении, дана в донесении дипломатического представителя Армении в Азербайджане министру иностранных дел Республики 27 августа 1920 г. «Стремление мусаватистского Азербайджана и иттихадской Турции создать единое турецкое государство от Константинополя до Баку — отнюдь не исчезло: цели Советского Азербайджана и «революционной и красной Анатолии» одни и те же. То, что раньше осуществлялось под единым лозунгом тюркского племени, теперь осуществляется под лозунгом рабоче-крестьянской революции и борьбы с Англией… Для достижения этой цели у него имеется два пути: первое — создать Советскую Армению и второе — установить немедленную связь с Турцией через Нахичевань и Сурмалу. И в том, и в другом случае у него в распоряжении имеются программа и лозунги русского большевизма и силы армянских коммунистов». Эта политическая программа «имеет для Азербайджана весьма реальное значение: она окончательно соединит с ним Нагорный Карабах и Зангезур, свяжет с Нахичеванью и Шаруром и протянет мост к Турции».
Не зная, конечно, о категорическом указании РВС Республики не предпринимать никаких действий в нарушение соглашения РСФСР с Арменией от 10 августа 1920 г. и об обещании Орджоникидзе выполнить это указание, командующий Восточным фронтом турецкой армии Кязим Керабекир обратился 31 августа к командованию 11-й Красной Армии с просьбой разрешить уничтожить Армению ради достижения «общей цели». «Мне кажется, — писал он, — что дашнаки, без всякого сомнения, суть сторонники Антанты, что подтверждается и доказывается их беспрерывном активным выступлением против нас, и потому я просил бы, чтобы было разрешено, совместно с Российской и Азербайджанской красной силой, снять с арены это дашнакское препятствие, ибо это необходимо в интересах ускорения достижения нашей общей цели и разрешения восточного вопроса. Я убедительно прошу XI Армию об этом разрешении».
Запись состоявшегося в конце августа 1920 г. разговора Г. Орджоникидзе с председателем Совнаркома АзССР Н.Наримановым свидетельствует о сговоре Сталина, Орджоникидзе и Нариманова против признания территориальных прав Армении и линии Наркоминдела РСФСР в этом вопросе и об их ставке на силовое решение проблемы. Нариманов считает нужным «упрочить положение Азербайджана в политическом отношении». Он заявляет: «Решение Центрального комитета совершенно обезоружило нас». Азербайджанское национал-коммунистическое руководство с циничной откровенностью излагает причины своего резко отрицательного отношения к спорному статусу территорий: «Последняя телеграмма Чичерина показывает, что после занятия нами этой территории, объявляется центром территория нейтральной, а это уже указывает на то, что Азербайджан в данный момент теряет эту территорию».
Орджоникидзе не менее цинично успокаивает своего собеседника заявлением, что на спорных территориях «будет советская власть и будут там наши войска. Несмотря на формальную сторону, фактически мы сумеем закрепить эти территории за Азербайджаном. Ведь никто в мире не в состоянии помешать нам повлиять на население указанных областей высказаться за соединение с Азербайджаном…».
Из телеграммы Леграна, направленной 23 сентября 1920 г. Г. Чичерину и В. Ленину явствует, что в наркоминделе понимали, что позиция Азербайджана и РВС Кавказского фронта «объясняется ни чем иным, как стремлением прочно захватить занимаемые нами спорные области Зангезур и Нахичевань и добиться присоединения их [к] Азербайджану». Он подчеркивает, что «Зангезур является действительно армянской областью, где наша власть [в] настоящий момент носит характер враждебной населению оккупации…».
Оценивая ситуацию, возникшую в результате противодействия соглашению между РСФСР и Арменией, Г. Чичерин 24 сентября 1920 г. писал Б. Леграну: «Ведь Вы знаете, какие громадные трудности связаны с вопросом о принадлежности спорных местностей и каким свирепым нападкам мы подвергаемся с другой стороны по этому же вопросу».
Политический шантаж азербайджанских национал-коммунистов, поощряемый к тому же группой Сталина — Орджоникидзе, приносил свои результаты. Г. Чичерин в телеграмме Б. Леграну 2 октября 1920 г. признал, что ему трудно решить вопрос «относительно передачи Армении спорных местностей, в частности Зангезура и Нахичевани. В Азербайджане господствует такое настроение, что такая передача могла бы повести к какой-нибудь катастрофе. Пришлось долго и томительно, много дней подряд обсуждать этот вопрос, причем здесь пришли к совершенно определенному выводу, что в настоящее время нет возможности передавать спорные местности Армении, и вообще вопрос о них должен еще оставаться открытым».
Связь азербайджанского экспансионизма с турецким была очевидна и для части большевистских деятелей, хотя признавалось это нехотя. В письме Б. Леграна Г. Чичерину 8 октября указывалось: «Наличие завоевательных националистических устремлений турок по адресу Карса, Александрополя, а, может быть, Ардагана, Аджарии и Батума — более иль менее несомненно. Вторжение турок в Армению, во всяком случае, знаменует обострение национальной вражды и усложняет и без того остро стоящий вопрос об армяно-татарских отношениях».
О противоправных действиях советских и азербайджанских войск на спорных территориях и нарушении условий соглашения от 10 августа 1920 г., предусматривавшего «нейтрализацию» Карабаха, Зангезура и Нахичевана, министр иностранных дел Армении, писал 10 октября Г. Чичерину, Б. Леграну и руководителю армянской миссии в Грузии Т. Бекзадяну. «Само понятие о нейтральности, — указывал он в телеграмме, — естественно, налагало на Советскую власть обязанность строго следить за тем, чтоб нейтральность эта не нарушалась ни переходом в указанные районы враждебных Республике Армении сил, ни тем более действиями самих советских войск. Между тем с самого начала оккупации российскими советскими войсками названных районов, азербайджанские войска и курдо-татарские банды получили широкий доступ в пределы как Карабаха, так и Зангезура и Нахичевани. Одновременно такой же доступ был предоставлен турецким национальным силам и их деятелям во главе с Халилом пашой. Последние при объезде армянских селений Зангезура и других районов под угрозой их полного истребления принуждают армянское крестьянство давать подписки о якобы их желании присоединиться к Азербайджанской Республике, нежелающие подчиниться указанному требованию армянские села при поддержке русских советских войск и при участии азербайджанских сил и курдо-татарских банд подвергаются разгрому и сожжению, а их общественные деятели — расстрелу». Министр писал, что в ряде районов «производится принудительный набор армянского населения в азербайджанские войска и организованные из них отряды» используют в операциях против самих же армян.
В телеграмме отмечалось также, что в условиях, «когда Армения почти на всем смежном с Турцией фронте обороняется от наступающих на нее сил Мустафы Кемаля паши, действия советских властей в Карабахе, Зангезуре и Нахичевани, пропускающих в нейтральные районы турецкие национальные силы и их деятелей, а также явно враждебные Республике Армении азербайджанские войска и курдо-татарские банды, могут рассматриваться Правительством Армении как способствование со стороны Советских властей в период военных действий военному противнику Армении и мало содействуют созданию условий, необходимых для установления дружественных взаимоотношений между обоими народами России и Армении».
Правительство Армении потребовало немедленно приостановить дальнейший разгром армянских селений, прекратить всякое насилие и принудительный набор армянского населения в азербайджанские войска, а также удалить «из означенных пределов всех враждебных Республике Армении отрядов турецких и азербайджанских национальных деятелей, возглавляемых Халилом пашой».
Г. Чичерин в телеграмме заместителю председателя Реввоенсовета Респубики Э. Склянскому признал правомерность требования Армении прекратить замену частей Красной Армии мусульманскими в спорных между Азербайджаном и Арменией областях. Отметив, что армянское правительство жалуется, что «в спорных областях между Арменией и Азербайджаном наши части замещены азербайджанскими или же повстанческими», Г. Чичерин указывает: «Действительно, такая замена недопустима. Мы заняли спорные местности с тем, чтобы не передавать их ни Армении, ни Азербайджану до изменения политической ситуации. Замена же наших частей азербайджанскими сведется к факту передачи этих местностей Азербайджану. Это тем более недопустимо, что азербайджанские части являются мусульманскими, и для нас непозволительно поручать фактически власть в населенных армянами местностях мусульманским частям. Повстанческие части также в значительной степени мусульманские. Мы просим поэтому дать распоряжение о том, чтобы инкриминируемое явление было прекращено».
Нет сомнения, что решение о замене советских воинских частей на азербайджанские было принято на уровне РВС Кавказского фронта, т. е. Орджоникидзе, поскольку только он имел такие полномочия. Вторжение кемалистских войск на территорию Армении в конце сентября 1920 г. спровоцировало массовое восстание армянского населения Карабаха и Зангезура. Оно взялось за оружие, чтобы предотвратить геноцид, ибо такова была главная цель турецких агрессоров, которые с июля готовились к вторжению на территорию Армении. В условиях, когда над армянским населением Карабаха и Зангезура нависла смертельная опасность, Г.Орджоникидзе обращается к председателю Реввоенсовета Республики Л.Троцкому с просьбой срочно оказать помощь войскам Кавказского фронта для подавления восстания армян Зангезура и Карабаха. Его не заботила защита населения от неминуемой резни в результате вторжения турецких войск.
В телеграмме, посланной 13 октября (копия в ЦК РКП(б)), Орджоникидзе пишет: «Целая 28-я дивизия в районе Зангезура, Карабаха, где в настоящее время идет поголовное восстание армян [в] связи с наступлением турок, не только лишена возможности подавления восстания, но даже подвергнута опасности быть совершенно уничтоженной. Поэтому вынужден обратиться к Вам с просьбой выслать в Баку вне всякой очереди экстренным поездом не менее двадцати тысяч комплектов обмундирования. Без такой меры мы рискуем потерять всю одиннадцатую армию».
25 октября 1920 г. создается Зангезурская ударная группа советских войск, в которую входит и 1-й турецкий стрелковый полк. Эта группировка создается, как указывается в приказе командования, «для окончательной ликвидации банд Нждея и подавления восставшего населения Зангезура»3. Турецкий полк был сформирован в Азербайджане из турецких военнопленных и направлен в распоряжение турецкой армии в соответствии с указанием Орджоникидзе. Полк прибыл в Герусы, когда там создавалась эта ударная армейская группа.
Показательно в этой связи признание военного комиссара оперативного отдела штаба 11-й Красной Армии, который 25 октября 1920 г. в своей записке писал: «Отношение армянских солдат к красноармейцам резко недоброжелательное из-за предположения армян, что РСФСР оружием и огнеприпасами помогает Турции и намерен выступить против Армении для соединения с турками». Тем временем на заключительном заседании переговоров мирных делегаций РСФСР и Республики Армении 28 октября 1920 г. уполномоченные правительств обоих государств подписали протокол, в соответствии с которым РСФСР и Армения приняли на себя обязательство подписать прилагаемый при протоколе проект мирного договора при условии:
«1. Что правительства РСФСР и АзССР признают незыблемое право Республики Армении на территории спорных областей — Нахичеванского и Зангезурского уезда и выведут из пределов этих уездов все войсковые части, находящиеся в подчинении командования РСФСР и АзССР.
2. Что Правительство Республики Армении, со своей стороны, безоговорочно откажется от всяких притязаний на области так называемого Kapaбaxa, за исключением угла, образуемого восточной границей Новобаязетского уезда и частью восточной границы Шарур-Даралагязского уезда и северной границы Зангезурского уезда — по условной линии от горы Гикалдаг и горы Чичакли».
Другая часть протокола относилась к вопросам территориального разграничения Армении с кемалистской Турцией. Армения выразила готовность принять «дружеское содействие» правительства РСФСР в «разрешении спорных территориальных вопросов в областях Турецкой Армении с правительством ВНС Турции» при условии, что правительство ВНСТ отведет свои войска на бывшую русско-турецкую границу 1914 г., откажется от Брест-Литовского договора и Батумской конвенции и «признает безоговорочно независимость Республики Армении в границах, определенных мирным договором РСФСР с Республикой Армении». «По исполнении вышеуказанных условий, при дружеском содействии РСФСР, будут дополнительно выработаны основания для мирного разрешения спорных территориальных вопросов».
В этот же день был одобрен проект мирного договора между РСФСР и Республикой Армении, который предусматривал определение путем соглашения сторон государственной принадлежности спорных территорий, а при его отсутствии — референдумом.
В ст. 1 указывалось, что, исходя из «права всех народов на свободное самоопределение вплоть до полного отделения от государства, в состав которого они входят, Россия безоговорочно признает самостоятельность и независимость Государства Армении и отказывается добровольно от всех суверенных прав, которые принадлежали России в отношении к народу Армении и его территории». В примечании к этой статье подчеркивалось: «Исходя из того же принципа, РСФСР считает справедливым присоединение к Республике Армении областей Турецкой Армении и готово оказать свое дружеское влияние на союзные государства — с целью фактического присоединения различных означенных областей или частей их к Армении».
Ст. III предусматривала, что государственная граница между Арменией и Азербайджаном, который входит в состав РСФСР, будет «определена на Конференции представителей Республики Армении и Азербайджанской Социалистической Советской Республики при участии представителя РСФСР», но если на этой конференции «не будет достигнуто соглашение — вопрос разрешается референдумом». Россия заявляла, что «признает безусловно входящими в состав государства Армении нижеследующие губернии и области бывшей Российской Империи: Эриванскую и Карсскую со всеми составляющими их уездами и округами, за исключением Нахичеванского уезда, а также южную часть Казахского уезда Елизаветпольской губернии — с городами Каравансарай и Дилижан».
Вопрос о спорных территориях — Карабахе, Зангезуре и Нахичеване в проекте мирного договора сформулирован иначе, чем в протоколе: «Государственная принадлежность спорных между Арменией и Азербайджаном областей — так наз. Карабаха, Зангезурского и Нахичеванского уездов, — при отсутствии непосредственного соглашения, определяется референдумом». Вопрос об отказе Армении от Карабаха, как равнинного, так и нагорного, как условие отказа Азербайджана от претензий на Нахичеван излагался в 1-м дополнении к проекту этого мирного договора в ст. XIV в п. 2 в следующей редакции: «Признание со стороны АССР и РСФСР незыблемых прав Республики Армении на территории спорных областей — Нахичеванского и Зангезурского уездов — и выводе из пределов этих уездов всех войсковых частей, находящихся в подчинении командованию РСФСР и АССР».
Относительно возможности отказа Армении от Карабаха указывалось: «В случае такого признания Республика Армения, со своей стороны, отказывается от всяких притязаний на области так наз. Карабаха, нагорного и равнинного». Сама формулировка («в случае такого признания») как гипотетической возможности исключает толкование как принятия выбора. Правильность такого толкования подтверждается и тем фактом, что даже после выработки проекта мирного договора Армения продолжала поднимать вопрос о неправомерности замены в спорных территориях российских частей азербайджанскими.
Разработка и согласование всех статей этих документов, которые призваны были установить мирные отношения между РСФСР и Республикой Армения, заняли несколько месяцев напряженных переговоров, в результате которых и был выработан межгосударственный документ, устраивающий Армению. В телеграмме штаба Кавказского фронта командованию 11-й Красной Армии от 29 октября 1920 г. излагалось предписание начальника штаба РВС Республики Лебедева не размещать какие бы то ни было мусульманские части в «спорных между Арменией и Азербайджаном областях».
В телеграмме Г. Чичерину Б. Легран сообщил 1 ноября 1920 г., что «армяне дают согласие на военный транзит войсковых частей [по] всем желдорогам Армении и [по] всем направлениям, также предоставляют нам пров[од] связи, Армения признает наше дружеское посредничество [в] территориальных вопросах турецкой Армении. Условия армян: первое — присоединение [к] Армении Зангезура и Нахичевани и отвод наших войск из этих уездов при одновременном отказе Армении от притязаний на Карабах».
Компромиссное решение территориального спора между Азербайджаном и Арменией, предусмотренное проектом мирного договора между РСФСР и Республикой Армении, встретило противодействие со стороны «архитектора» кавказской политики ЦК РКП(б) Сталина и его подручных. Группа Сталина — Орджоникидзе предприняла активные шаги с целью саботировать достигнутую договоренность.
4 ноября в Баку состоялось секретное заседание Политбюро ЦК Азербайджанской компартии совместно с членами Кавбюро ЦК РКП(б), на котором был заслушан доклад Б. Леграна о положении в Армении. В принятом постановлении предлагалось «окончательного решения о договоре, предъявленном Армении не выносить до переговоров по этому вопросу с ЦК РКП, которое вести поручить тов. Сталину». При этом решено было сообщить мнение Политбюро ЦК КП Азербайджана, что «предложенный в договоре пункт о передаче Армении Нахичевани и Зангезура, не выгодно ни в политическом, ни в стратегическом отношении».
Нариманову было поручено подготовить «мотивировку мнения Политбюро о Нахичевани и Зангезуре». Какую «мотивировку» будет писать национал-коммунист Нариманов и о чем будет вести переговоры армянфоб Сталин не должны вызвать у читателя никакого сомнения — как говорят в таких случаях, «волка пустили в овчарню».
Как и следовало ожидать, «переговоры» Сталина и «мотивировка» Нариманова вылились в отклонение варианта решения территориальных споров между Арменией и Азербайджаном, предусмотренного в проекте договора РСФСР с Арменией.
В телеграмме Г. Чичерину из Баку 5 ноября 1920 г. И. Сталин и Г. Орджоникидзе прямо заявили, что их не устраивает то, что «проект договора предоставляет Армении Нахичеванский и Зангезурский уезды», а РСФСР получает «право провоза в Турцию оружия и проч., если турки под нашим давлением отходят к границе 1914 года. Они заключают: «проект не может быть подписан немедленно и нуждается в подробном рассмотрении и существенном изменении».
Сталин считал нужным довести свою точку зрения по этому поводу и до В. Ленина. В тот же день, т. е. 5 ноября, он изложил В. Ленину свои аргументы против предусмотренного проектом договора урегулирования территориального спора между Азербайджаном и Арменией на основе сохранения Нахичевана за Арменией. Сталин утверждал, что «нельзя подписывать договора с Арменией, дающего Армении, т. е. Антанте, важнейший стратегический район с мусульманским населением и втягивающий нас в конфликт с Турцией. С договором с Арменией пока надо тянуть, делая вид, что желаем выгодного для Армении мира, а потом видно будет».
Б. Легран, который принимал участие в обсуждении в Баку проекта договора с Арменией, в радиограмме членам советской миссии в Эривани более подробно изложил суть мотивов циничного отклонения группой Сталина предложенного в проекте договора решения вопроса спорных территорий. Он писал 6 ноября: «[На] совещании [в] Баку [с] участием Сталина выяснилось отрицательное отношение [к] нашему договору. Во-первых, из опасения осложнения [c]турками по поводу отвода их войск к границе [19]14 года, во-вторых, из-за спорных областей, обладание которыми считают весьма важными для воздействия [на] ход событий в Персии. Вместе с тем считают, что фактически мы ничего не можем предпринять по поводу наступления турок, хотя наше отношение [к] этому по-прежнему резко отрицательное. Формально Турция не связана договором с нами, и мы не можем предъявлять ей требований. Кроме того, полагают, что турки [в] случае заключения мира [с] Арменией без труда могли бы сами добиться транзита, передача же Армении взамен транзита спорных областей является дорогой ценой».
А в записке, переданной 7 ноября по прямому проводу Г. Чичерину, Б. Легран сообщал о противодействии Азербайджана и группы Сталина заключению мирного договора с Арменией, а также посредничеству России в очищении турками территории до границы 1914 г. Он писал: «Договор встречает возражения: во-первых, из опасения взаимных осложнений [с] турками [в] связи [с] требованием отвода их войск на границу [19] 14 года, во-вторых, по вопросу о передаче Армении спорных областей Зангезура и Нахичевани… Положение создалось чрезвычайно тяжелое».
Полномочный представитель РСФСР по-прежнему настаивал на заключении мирного договора и посредничестве России с «целью прекращения турками военных действий и очищение территории до границ [19]14 года». Сталин отказывается от армянских территорий Карсской области, ссылаясь на «осложнения» с кемалистами, которые в то время всецело зависели от поддержки Советской России. Не устраивало его и решение вопроса спорных между Арменией и Азербайджаном территорий под тем предлогом, будто Россия ничего не может предпринять для остановки наступления турок на Армению и что в случае аннексии Нахичевана и Зангезура, турки сами добьются обеспечения транзита оружия из России.
Г. Чичерин под давлением Сталина соглашается, что «проект договора с Арменией устарел», но вместе с тем он продолжает считать, что Москва должна предложить свое «посредничество, чтобы остановить наступление турок. Когда турки остановятся, остальное будем обсуждать исподволь. <…> Вопрос о Зангезуре и Нахичевани должен оставаться открытым».
Последняя фраза наркома лишь подтверждает, что возобладала позиция Сталина — Нариманова и отступление Г. Чичерина от важного положения согласованного проекта мирного договора с Арменией явилось результатом тех «переговоров», которые Сталин вел в ЦК РКП(б) по поручению Политбюро ЦК КП Азербайджана и соответствующей «мотивировки» Нариманова по этому вопросу. И все эти лживые доводы относительно невозможности противодействовать туркам нужны были только для обоснования территориального ограбления Армении.
В российско-армянских отношениях Г. Чичерина заботила в первую очередь потенциальная роль Армении как барьера против возможной завоевательной политики кемалистов на Кавказе по образцу вторжения турецких войск в 1918 г. В письме Б. Леграну 3 ноября 1920 г. нарком высказывает не без основания опасение, что «происходит, очевидно, глубокий поворот в политике Антанты… В данный момент нам еще не ясно, — подчеркивает он, — наступают ли турки на почве советской ориентации с целью приближения к нам, или же они наступают на почве перемены своей политики и закулисного соглашения с Антантой, для того, чтобы начать завоевательную политику на Кавказе по образцу 1918 г. в качестве компенсации за потери на Западе». Г. Чичерин указывает, что «эта опасность заставляет нас серьезно считаться с возможною ролью Армении и Грузии, как партнера против возобновления наступательной политики турок».
Об этих своих тревогах Г. Чичерин пишет и Сталину 5 ноября 1920 г. «В наших отношениях к Армении и Грузии, — указывает нарком, — не следует ни на минуту забывать, что при новом повороте колеса истории эти страны могут оказаться нужными для нас барьерами против завоевательной политики переменивших фронт турецких националистов. В нашей ставке на мусульманство приходится все время считаться с тем, что в один прекрасный день антибольшевистская тенденция, как это уже имело место в Афганистане, может оказаться сильнее, чем антианглийская.
Я все вpeмя предостерегал и предостерегаю против той односторонней ставки на одно мусульманство, представителем которой был у нас Нариманов. В данный момент мы стоим за то, чтобы не менять еще наше отношение к кемалистам, чтобы не терять из рук того, что еще может быть в наших руках в этом отношении и не толкать колеблющихся в противоположный лагерь».
Отмечая, что НКИД по-прежнему выступает за оказание турецким националистам помощи деньгами и оружием, Г. Чичерин предлагает проявлять при этом крайнюю осторожность и осмотрительность. Он продолжает: «Если мы поставим требование советизации [Армении], и оно будет принято, нам придется решительно вмешаться против турок».
В первых числах ноября положение Армении резко ухудшилось. Армянские войска уже не в состоянии были сдержать наступление турецких войск не только в силу их численного превосходства и боевого оснащения, но и потому, что Республика вынуждена была держать часть своих войск на северо-востоке страны для отражения вторжения объединенных российских и азербайджанских войск. Но эта мера вряд ли могла сдержать наступательные операции частей Красной Армии и азербайджанских войск.
10 ноября 1920 г. член Реввоенсовета фронта т. Трифонов передал заместителю председателя РВС Республики Склянскому и главкому Республики Каменеву записку, в которой говорилось, что «Сталин, Орджоникидзе и Киров настаивают на немедленной политдирективе 11 армии о сосредоточении частей армии в районе Казаха для возможного движения на Эривань, объясняя спешность объединения взятием турками Александрополя. Приказ Армии о сосредоточении частей должен быть отдан не позднее завтрашнего 11/11 утра».
В тот же день И. Сталин передает из Владикавказа телеграмму В. Ленину, в которой объясняет необходимость советизации Армении. Из этой телеграммы создается впечатление, что Сталин вдруг «прозрел» и осознал опасность политики территориальных уступок за счет армян и, в частности, дарения туркам армянских территорий под предлогом «спасения Турции от Антанты». Он предлагает не мешкать с советизацией Армении, мотивируя это необходимостью удержания Азербайджана от непосредственного соседства с Турцией, хотя сам он всемерно содействовал этому.
Вот как он обосновывает советизацию Армении, вернее то, что осталось от нее: «Вторая сторона: опасность со стороны Турции. Если Турция утвердится в Армении и получит общую границу с Азербайджаном. Для предотвращения этой опасности нужно использовать нынешнюю ситуацию советизировать Армению, нужно вклиниться армянским советским клином между Турцией и Азербайджаном».
К вопросу о советизации Армении и создании «армянского советского клина» как противодействие территориальной смычке между турецкими националистами и азербайджанскими националистами, которые называют себя «коммунистами», Сталин возвращается 23 ноября 1920 г. В радиограмме по прямому проводу В. Ленину он говорит об экспансионистских намерениях кемалистов. «Первое. Информация, полученная от Мдивани из Эривани, говорит о следующем: у армян войск не стало, турки при желании могут занять всю Армению без труда… Мдивани думает, что оккупация Армении происходит не без некоторого соглашения между кемалистами и Грузией, с ведома и, может быть, согласия Антанты. Второе. По сообщению Орджоникидзе, турки уже теперь стараются завести связь с недовольными элементами — азербайджанцами, принимают петиции от последних и стремятся иметь общую границу с Азербайджаном, что особенно опасно теперь».
Чтобы не допустить излишнего кровопролития и не очернить образ России, хотя и «большевистской», в глазах широких масс армян, которые всегда тянулись к христианской России, Б. Легран телеграфирует 30 ноября Г. Чичерину и Г. Орджоникидзе и просит приостановить вступление Красной Армии в Армению. «Продвижение наших войск и Ревкома должно быть немедленно приостановлено и отложено до 3 декабря, — пишет он. — Дро принял на себя обязательства к этому времени провести все необходимые мероприятия [к] тому, чтобы наши войска имели возможность вступить в Армению без сопротивления [со] стороны правительства и отдельных частей армии. Надо подчиниться этой необходимости, не форсировать без нужды событий. [В] противном случае наше вторжение примет характер враждебных действий против Армении совместно с турками, [в] каковом случае я категорически слагаю с себя всякую ответственность [за] ход событий. Прошу немедленно дать соответствующие указания Ревкому и местному командованию и устранить возможность с их стороны несогласованных действий».
В ночь с 1 на 2 декабря произошла бескровная смена власти. Правительство дашнакцаканов сложило свои властные полномочия. Соглашение о передаче власти подписал левый дашнакцакан генерал Дро в качестве военного министра правительства Армении и Б. Легран в качестве полномочного представителя РСФСР.
В территориальном споре между Арменией и Азербайджаном наступил новый этап. Теперь уже противоборство происходило между однородными по общественно-политическому строю республиками в отличие от периода, когда Армению и Азербайджан разделяли и национальная вражда, и принадлежность к противоборствующим общественно-политическим доктринам. Главным аргументом, подтверждающим существование согласованной программы действий большевистской России с турецкими националистами, является поведение сторон, их практическое военно-политическое взаимодействие. Оно полностью совпадало с программой, изложенной в послании М. Кемаля В. Ленину. Кемалисты, руководствуясь исключительно желанием спасти Турцию, действительно содействовали советизации Азербайджана. Не последовало с их стороны никаких протестов и в связи с советизацией Грузии. Особенно разительно совпадение поведения (именно поведения, а не слов) большевистского правительства России и правительства турецких националистов в Армянском вопросе. Об этом, говорит не только полное совпадение положений заключенного в Москве в марте 1921 г. советско-турецкого договора с изложенной в послании М. Кемаля программой совместных действий.
Единственный серьезный аргумент в пользу того, что предложенная основа отношений не была согласована заранее, состоит в том, что война против Армении была предпринята не сразу после отправки письма М. Кемаля В. Ленину, т. е. не в мае, а только в конце сентября 1920 г.; в этот промежуток времени наркоминдел РСФСР возражал против турецкого вторжения и советизации Армении и предлагал свое посредничество в отношениях между правительством ВНСТ и Республикой Армения.
«Нагорный Карабах в международном праве и мировой политике». Комментарии к документам. Том II / Д. ю. н., проф. Ю.Г. Барсегов, Москва, 2009