Чтобы исчерпать до конца содержание этого труда, мы бросим быстрый взгляд на влияние, которое оказывала Церковь в жизни армянского народа. В наше время принято нападать per fas et nefas на злоупотребления духовных лиц с целью вывести отсюда заключение, неблагоприятное для самой Церкви. Такие хулители словно забывают, что успехи общественности, которыми они так гордятся, представляют собою плод христианского гения и что начала свободы впервые были провозглашены религией Христа; что все преобразования, осуществленные в мире, почерпнули в ней свое животворное начало и свою силу. То, что верно относительно христианской Церкви, взятой в целом, блистательно подтверждается в частности Армянской Церковью. Существует ни на чем не основанное предположение, будто упадок Армении проистекает от ее обращения в христианство.
В подтверждение этой догадки ссылались на совпадение дат, не замечая того, что оба события – распад Армении и введение христианства – отделены одно от другого полутора веками. Простое изучение фактов показывает, что признаки политического упадка относятся к эпохе, предшествующей IV столетию. Они, несомненно, имели отправной точкой соперничество римлян и парфян. Можно, таким образом, утверждать, что распространение христианства нимало не ускорило падения Армении, а наоборот, имеет ту заслугу, что задержало его на полтора века.
К тому же такое воздействие христианства вполне естественно; ибо, чтобы предположить противное этому, надо допустить, что первобытное состояние действует на народы более благотворно, чем культурное. Некоторые высказывали мнение, что религиозные войны V века были ошибкой и что судьба армянского народа сложилась бы более счастливо, если бы он принял религию Зороастра. Приходя к такому заключению, упускают из вида, что тактика персов, обращавших в свою религию, стремилась исключительно к поглощению покоренных ими народов. Приняв религию Зороастра, армяне неизбежно разделили бы судьбу других народов, принявших веру персов. Ничего не осталось от этих народов, даже имени.
Другие пытались доказать, что армянский народ был бы счастливее в своих исторических судьбах, если бы присоединился к магометанству. Выгоды подобного обращения представляются однако довольно смутными. Со времени завоевания Армении турками число таких обращенных было весьма значительно; одни армяне перешли в ислам из расчета, другие - по принуждению. И что же с ними стало? Все они потонули в массе урецкого и курдского населения. Налицо неотразимый факт, более убедительный, чем все рассуждения: только те армяне сохранили свою самобытность, которые не отпали от христианства.
Армянам ставили также в вину их преданность национальной Церкви, полагая, что с переходом в римское католичество их положение изменилось бы к лучшему; таким переходом они будто бы могли обеспечить себе поддержку католических держав. Чтобы показать, как велико это заблуждение, стоит только обратиться к событиям, ознаменовавшим последние годы Киликийского царства. Эти последние показали бы, что адение Киликийского царства надо приписать именно его сближению с Латинской Церковью. Равным образом бросается в глаза тот факт, что армяне, принявшие католичество без всяких ограничений, в конце концов забыли свое происхождение; что, на конец, сами армяно-католики, пользующиеся всеми преимуществами автономной общины, живут в непрестанной открытой борьбе с папской властью, которая поставила себе целью исказить их национальный характер.
Все эти факты свидетельствуют, что Армянская Церковь была единственным звеном, связавшим в одно неразрывное целое рассеянные остатки племени Гайка. Эта Церковь, бесспорно, дала ему не одну только внутреннюю жизнеспособность, но также средства распространить их вне себя и изощрить путем опыта и упражнения. Церковь сплотила эти разрозненные остатки в одно самобытное целое, верное себе на протяжении веков и во всех географических широтах.
Уже много веков лишенная политической жизни, армянская нация ухватилась за свою Церковь, как за якорь спасения, и только благодаря этому могла восторжествовать над одолевшими ее трудностями, хотя эта борьба и надорвала силы армянского народа и умалила его значение. Эта сила, оказывавшая в былые века столь решительное воздействие на его судьбы, не перестает действовать и поныне. Это воздействие Армянская Церковь будет оказывать до тех пор, пока не перестанут властно требовать того обстоятельства. Как доказывает опыт, при отсутствии политических уз их всецело возмещает Церковь, воплотившая в себе народные начала. Она видимая душа отсутствующего отечества, источник удовлетворения высших запросов человеческого духа.
В эти последние годы в некоторых кругах упорно держался слух о каких-то происках армян, направленных на достижение политической автономии. Две смежные империи, где рассеяны армяне, воспользовались этим как предлогом для применения к армянам самых беспощадно суровых мер. С точки зрения справедливости можно ли порицать армянский народ за его тяготение к автономии?
Не является ли всякое стремление к улучшениям естественным и не подлежащим запрету? Но если чувство непроизвольно, то все же должно подчиняться внушениям разума. Армяне отдают себе слишком ясный отчет в действительном положении вещей, чтобы носиться с опасными утопиями. Как могут они не считаться с тем фактом, что их исконное отечество разделено тремя державами и что сами они рассеяны по всему лицу Земли? Что центр их умственной и финансовой жизни, словом их орудия деятельности находятся повсеместно, исключая как раз те места, где они могли бы быть применены на благо армянского народа? Ясно сознавая свое положение, могут ли армяне тешить себя несбыточными мечтаниями о какой-либо политической самобытности? Такое предположение не вяжется с представлением о здравом смысле армянской расы. В крайнем случае, армяне могут допустить, чтобы их обвиняли в свободолюбивых стремлениях даже патриотического характера, как бы это обвинение ни было безосновательно, но не могут же армяне согласиться, чтобы их считали невежественными глупцами.
По правде говоря, каждый истинный армянин желает исключительно одного – жить в мире со своими соседями. Единственное, чего он требует, – это чтобы не посягали на его жизнь, честь, имущество и труд; как каждый человек, армянин хочет мирно пользоваться плодами своей деятельности и естественными преимуществами, составляющими неотъемлемое достояние тех народов, среди которых он живет. Наравне с этим законным желанием, он желает еще сохранить свою национальную самобытность, свой язык и свою литературу. И вот, чтобы обеспечить себе обладание этими благами, благоговейно хранимым наследием его предков, армянин нашел свое прибежище в лоне Церкви, для которой он требует неприкосновенности ее установлений, ее полномочных прав и добытых ею привилегий.
Армяне проникнуты твердым убеждением, что Церковь, ограждавшая их в минувшие века, охранит их под своей сенью и в грядущем.
Архиепископ Магакия Орманян. Армянская церковь: Ее история, учение, управление, внутренний строй, литургия, литература, ее настоящее. 1913 год.