Память о прошлом может играть как консолидирующую, так и дезинтегрирующую функции в развитии общества. С одной стороны, представления о совместно пережитых страданиях, славных достижениях и горьких потерях, проявлениях небывалой доблести и героизма способствуют осознанию общности исторической судьбы, выступая основой для формирования национальной этнической идентичности. С другой стороны, муссирование прежних исторических обид, подчеркивание несправедливости решений в отношении отдельных народов нередко служат идеологическим обоснованием политических и экономических претензий организаций и лидеров, выступающих в качестве их представителей.
В последние годы практически на всем постсоветском пространстве идет затяжная полоса «боев за историю», сопровождающаяся установлением и сносом памятников как важнейших мемориальных объектов, призванных закрепить в массовом сознании ту или иную версию прошлого. Один из главных «фронтов» этой идеологической борьбы пролегает через юг России, считающийся одним из самых конфликтных, полиэтничных и поликонфессиональных макрорегионов страны, история которого наполнена трагическими событиями. В данной связи несомненный интерес представляют практики мемориализации истории армян юга России как одной из самых крупных этнических общностей, внесших немалый вклад в развитие данного макрорегиона.
Прежде всего, необходимо отметить, что сам мир армян юга России чрезвычайно разнообразен. Существенные отличия между отдельными субэтническими группами отражают разнообразные способы формирования армянской диаспоры. Каждая группа переселенцев прибывала со своим историческим опытом, и мемориальное пространство юга России играло роль своеобразного плавильного тигля, формируя у них общие представления о прошлом, составной частью которых становилась память о собственной истории.
Первые армяне на Северном Кавказе появились уже в IX – X вв., но мемориальных объектов, сохраняющих память об их пребывании на территории данного региона в эпоху Средних веков, сохранилось немного (в основном, это фрагменты хачкаров). Активное формирование здесь армянской диаспоры началось с конца XVIII в., что было связано с расширением на юг границ Российской империи. Значительную часть населения Кизляра, Моздока, Святого Креста, Владикавказа, Майкопа и других городов-крепостей, призванных закрепить Северный Кавказ за Россией, составили армяне из Османской империи и Персии. Второй поток переселенцев-армян пришел из Крыма на Дон в 1778 – 1779 гг.
Топонимия региона отразила стремление мигрантов, селившихся целыми общинами, как и жили прежде, сохранить память о своей истории: названия новым населенным пунктам давали в честь мест происхождения и прежнего проживания. На Дону появились город Нор-Нахичеван (Новая Нахичевань), в 1838 г., переименованный в Нахичевань-на-Дону, чтобы отличаться от Нахичевани на Араксе, села Крым, Большие и Малые Салы. Армянский аул – поселение черкесо-гаев на Урупе – в 1848 г. был переименован в Армавирский аул (с 1914 г. – город Армавир) в честь древней столицы Армении.
Главными местами памяти переселенцев выступали храмы, в которых хранились бережно привезенные с родины церковные книги, утварь, хачкары. Не все армяне являлись приверженцами Армянской апостольской церкви, но в условиях широкой рассеянности диаспоры именно она играла в ее жизни ведущую духовную и объединяющую роль. Только в Нахичевани были построены 7 армянских церквей, а в 1783 г. в 7 км от города основан мужской монастырь Сурб Хач (Святой Крест), стены которого украшали 13 вывезенных из Крыма хачкаров XV–XVIII вв. В ограде монастыря были похоронены общественный деятель М. Налбандян, поэт Р. Патканян, педагог А. Аламдарян, епископ К. Срапьянц, другие религиозные и общественные деятели, что придало ему значение своеобразного пантеона донских армян.
В 1802 г. появилась первая армянская часовня в Екатеринодаре, в 1834 г. преобразованная в церковь Пресвятой Богородицы, а в 1869 г. встал вопрос о создании второй церкви. В 1868 г. церковь Григория Просветителя появилась во Владикавказе, в 1901 г. – в Майкопе. В 1872 г. открылась церковь Всеспасителя в Дербенте. К началу ХХ в. церкви имелись во всех армянских селах юга России. Культовый характер традиционно приобретали родники, самым известным из которых является Мец-Чорвах (Большой родник), считающийся местом основания с. Чалтырь в 1779 г.
Российское правительство положительно относилось к переселению армян вследствие их близости в религиозном отношении большинству населения страны и предприимчивости в экономической сфере. Переселенцы наделялись различными привилегиями, так как ожидалось, что они сыграют положительную роль в освоении и колонизации новых земель. В свою очередь, армяне, не раз испытывавшие национально-религиозные притеснения и подвергавшиеся гонениям, демонстрировали лояльность Российскому государству. Хотя в ходе миграций погибло до трети (из 12,6 тыс. чел.) переселенцев из Крыма, а первые годы жизни на новом месте были полны трудностей, подчеркивалась верность армян новой родине.
В 1880 г. был заложен Александровский сад в честь дружбы между Нахичеванью и Ростовом-на-Дону, в 1884 г. в нем была возведена стела в память о реформах царя-освободителя Александра II, представлявшая собой уменьшенную копию Александрийского столпа в Петербурге и подчеркивавшая единство армянской и русской истории. Главным монументом, закрепившим официальную оценку переселения армян на Дон, стал памятник Екатерине II в Нахичевани, установленный в 1894 г. на площади, также получившей имя императрицы. На его пьедестале содержались надпись: «Императрице Екатерине благодарные армяне», даты сооружения монумента, барельеф епископа Аргутинского и герб Нахичевани, а внутри находился большой хачкар, привезенный из Армении.
Революция 1917 г. привела к кардинальным переменам в мемориальной политике. Памятник Екатерине II был снесен, а на его месте установлен памятник Карлу Марксу, в честь которого была переименована и сама площадь. Были закрыты и разрушены многие армянские храмы. Уже в 1920-х гг. на Кубани закрылись церкви в Армавире, Анапе, Майкопе, Новороссийске, с. Тенгинка и других местах. Во время немецкой оккупации региона часть закрытых церквей возобновила службу, но в конце 1950-х гг. началась новая антирелигиозная кампания, приведшая к их окончательному уничтожению.
Только в Нахичевани (вошедшей в 1928 г. в состав Ростова-на-Дону) были разрушены кафедральный собор Григория Просветителя, церкви святых Никогоса, Успения, Георгия, Теодороса, Вознесения, Иоанна Предтечи. Закрытый еще в 1920 г. Сурб Хач постепенно пришел в негодность, и в середине 1960-х гг. возникло предложение снести монастырь и возвести на его месте школу. Спасло церковь только создание в ней Музея русско- армянской дружбы как филиала Ростовского областного музея краеведения. В закрепление данной идеологемы в 1983 г. на окраине Ростова-на-Дону был разбит парк Армяно-советской дружбы (в настоящее время – парк «Дружба»).
Новый мемориальный ряд составили выдающиеся революционеры, лидеры большевиков и герои Гражданской войны. Так, в честь уроженца Нахичевани-на-Дону, крупного партийного и государственного деятеля А.Ф. Мясникова (Мясникяна) были названы созданный на Дону Армянский национальный район, поселок и улица, а на доме, где он жил, установлена мемориальная доска. С. Елисаветпольское – центр Армянского национального района Северо-Кавказского края – получило свое новое название (с. Шаумян) в честь руководителя большевиков на Кавказе С.Г. Шаумяна.
Важнейшее значение в советской политике памяти приобрела Великая Отечественная война. Победа в войне рассматривалась как оправдание самого существования советского строя, а памятники и монументы закрепляли представления о том, что каждый советский народ внес свой вклад в ее достижение. Нашло отражение в соответствующих мемориальных формах и участие армян юга России в Великой Отечественной войне. Так, в армянском с. Шаумян, ставшем последним рубежом на пути вермахта к Туапсе и Черному морю, был воздвигнут мемориальный комплекс с красноречивым названием «Пядь земли». На мемориале в самом селе выбиты имена 1026 его жителей, не вернувшихся с войны.
В с. Крым в 1970 г. воздвигнут Пантеон Славы, на котором приведены имена и портреты 365 не вернувшихся с войны жителей, а также советских военнослужащих, погибших при его освобождении. В с. Чалтыре в 1987 г. воздвигнут Мемориал Славы в честь 700 погибших в годы Великой Отечественной войны земляков, а также воинов, павших при освобождении села. Наряду с общими для советской мемориальной культуры элементами (Вечным огнем, венками Славы, скульптурами скорбящей женщины-матери, склонивших головы солдат, приспущенными знаменами, звездами) в облицовке данных мемориалов применялись плиты туфа, специально привезенного из Армении, использовались надписи на армянском языке, другие национальные символы. В честь армян юга России – участников Великой Отечественной войны, удостоенных звания Героев Советского Союза, были установлены мемориальные доски, барельефы, бюсты, названы улицы в местах, прежде всего связанных с их происхождением или проживанием.
Помимо увековечивания памяти о героях Великой Отечественной войны в послевоенный период массовый характер приобрело установление мемориальных досок в честь жителей, достигших высоких успехов в культуре, спорте, здравоохранении и других сферах. Например, в Ростове-на-Дону появились улица с мемориальной доской и специальный бронзовый памятник (1982) художнику М. Сарьяну, мемориальная доска на доме, где жила писательница М. Шагинян (1986) и др. Массовая застройка советского времени сопровождалась значительным преобразованием архитектурного облика армянских поселений, существенно пострадали они и в военные годы. Однако в исторических центрах Нахичевани, Армавире и других армянских населенных пунктах удалось сохраниться кварталам и домам, отражающим особенности их стиля XIX–ХХ вв.
В 1990-е гг. в политике памяти произошли новые значительные изменения, сопровождавшиеся восстановлением имен многих государственных, общественных и церковных деятелей, незаслуженно забытых в годы советской власти. Активно возрождается религиозная жизнь, восстанавливаются прежние и возводятся новые храмы. В 1999 г. в Ростове-на-Дону был открыт памятник Иосифу Аргутинскому, возглавлявшему астраханскую епархию Армянской Апостольской церкви и являвшегося настоящим покровителем Нахичевани. В честь адмирала Л.М. Серебрякова названа набережная в Новороссийске, его бронзовая фигура заняла место на памятнике основателям города. В 1994 г. были возвращены снесенные в советское время памятные доски и двуглавый орел Александровскому столпу. Долгая борьба за здание Сурб Хач завершилась его передачей в пользование Армянской Апостольской церкви, а Музей русско-армянской дружбы получил другое помещение.
В то же время практически не произошло серьезных перемен в отражении событий Великой Отечественной войны в мемориальной культуре южного макрорегиона. Память о войне остается одной из важнейших идеологических основ для формирования национальной идентичности российского общества. Немало памятников и монументов посвящено участию в Великой Отечественной войне армян юга России, сражавшихся на фронтах и удостоенных высоких государственных наград, а также советским военнослужащим, погибшим при освобождении армянских населенных пунктов. Так, в 2003 г. в станице Сергиевской Кореновского района Краснодарского края установлен памятник в честь 140 военнослужащих 409‑й армянской стрелковой дивизии, погибших при ее освобождении в 1943 г., в оформлении которого использовался октемберянский туф и кировоканский базальт. В 2008 г. в станице возведен хачкар Победы, освященный армянским духовенством.
Однако в данных вопросах сохраняется немало лакун. Так, практически не увековечена память об армянских партизанах и подпольщиках, ведших борьбу с противником на оккупированной территории региона. Не получил отражения в мемориальных формах и подвиг выдающегося советского разведчика, уроженца Ростова-на-Дону, Героя Советского Союза Г.А. Вартаняна, предотвратившего покушение на лидеров «большой тройки» на Тегеранской конференции 1943 г. По-прежнему замалчивается трагедия армян, которые сотрудничали с противником. Это свидетельствует об определенных отличиях в практиках мемориализации с Республикой Арменией, где их деятельность в последние годы переоценивается.
Например, генерал Д.М. Канаян, приезжавший на Дон и Северный Кавказ в 1942 г. для набора добровольцев в Армянский легион, торжественно перезахоронен в Апаране возле мемориала воинам-героям, его имя носит Институт национальных стратегических исследований Министерства обороны Армении. Перезахоронен в Армении и Г. Нжде, также участвовавший в формировании армянских частей Третьего рейха.
В целом, формирование мемориальной версии истории армян юга России всегда находилось под воздействием государственной политики памяти. При этом этнический компонент сохранял определенную специфику в самих способах и формах мемориализации по сравнению с ее общероссийскими и региональными практиками, не имея с ними серьезных противоречий. Данная тенденция сохраняется и в настоящее время.
Одним из немногих мемориальных конфликтов, получившим публичный характер, стало установление памятника А.Т. Озаняну в мае 2011 г. в поселке Волконка Лазаревского района г. Сочи. А.Т. Озанян получил широкую известность как активный участник вооруженной борьбы против турецкого правительства в Западной Армении, руководитель добровольческих армянских отрядов, сражавшихся на стороне Болгарии и России во время Первой Балканской и Первой мировой войн. За это он был удостоен ряда высших государственных наград Болгарии, России, Франции, Греции и других стран, а в декабре 1917 г. ему было присвоено звание генерал-майора русской армии и поручено командование западноармянской дивизией на Кавказском фронте. В 1917–1919 гг. он участвовал в кровопролитных боях с турецкими и азербайджанскими войсками, сопровождавшимися массовым насилием по отношению к мирным жителям с обеих сторон, а затем эмигрировал. В Республике Армении Озанян стал настоящим символом национально-освободительной борьбы, в то время как турецкие и азербайджанские авторы изображают его как жестокого убийцу и насильника. В отрядах А.Т. Озаняна сражалось немало выходцев с юга России, его имя носит армянская община г. Шахты Ростовской области. Однако установление памятника в Сочи вызвало негативную реакцию местных властей, и через несколько дней он был снесен.
Таким образом, отраженная в памятниках и мемориалах история армян юга России, вписанная в «большую» историю России и Армении, сохраняет свою специфику. В условиях новых внешних и внутренних вызовов последних лет, появления новых волн переселенцев, в значительно меньшей степени связанных с Россией, а также общего обостренного восприятия прошлого оказывается труднее сохранять сложный баланс взаимоотношений общего и частного. В этой ситуации повышается роль национально-культурных организаций армян юга России, призванных представлять их интересы и согласовывать их реализацию с государственными органами, органами местного самоуправления и другими общественными силами.
Кринко Евгений Федорович – доктор исторических наук, заместитель директора ИСЭГИ ЮНЦ РАН
"Армяне Юга России: история, культура, общее будущее" Материалы Всероссийской научной конференции 30 мая - 2 июня 2012 г.Ростов-на-Дону