В XVI веке, когда обессилевшая от нашествий арабов, затем турок Персия восстановила былую мощь, то вопрос о том, кому будет принадлежать Кавказ, превратил край в арену кровавых столкновений между шахской Персией и султанской Турцией. От этой борьбы стонало население обеих держав, которое выплатой различных налогов обязано было покрыть огромные военные расходы. Турки ненавидели персов и на религиозной почве, ибо были суннитами, а персы - последователя пророка Али - мусульманами-шиитами, то есть не православными. Как указывается в работе "История, география и этнография Дагестана XVIII - XIX вв." турки и иные сунниты ненавидели персов наравне с христианами и иудеями, и у них не считалось грехом похищение и продажа в рабство персов. Ужасно было положение проживавших на каспийских берегах армян и горных евреев, которые были обязаны платить владыке края за право исповедовать свою веру ежегодно с каждого дома помимо общего налога 3 рубля и 170 фунтов зерна. В условиях жесточайшего религиозного и социального угнетения со стороны дагестанских владык, которые тоже были суннитами, десятки тысяч армян прежде потеряли свой родной язык, затем и веру отцов. Этому коварно способствовали владыки края и мусульманское духовенство, давая новообращенным мусульманам массу привилегий и право немилосердно угнетать своих бывших единоверцев. Ведь Коран оправдывал подавление и даже лишение жизни неверных. А человек остается слаб, подвластный обстоятельствам и соблазнам своего времени. Потому-то многие армяне северо-восточных провинций Агванка вначале потеряли родной язык, а затем и веру. А говорившие на турецком наречии, но сохранившие веру, армяне при возможности спасались бегством в могучую христианскую Россию, которая в XVIII веке не жалела усилий для заселения своих южных границ единоверцами армянами, давшими мощный толчок экономическому развитию этих краев.
Обосновавшись на берегу Куры, предки эдиссийцев первым важнейшим мероприятием сочли строительство дома своей веры. Уже через пять лет после переселения, в 1802 г., они построили первое здание церкви Св. Богородицы - из плетня, изнутри и извне замазанного глиной и побеленного известью. В другом документе указана более точная дата основания церкви — 15 августа 1802 г. Рассказывают, что церковь находилась в западной части села, на правом берегу Куры, где выросло и село новоселов, которое позже было перенесено на левый берег, имея ядром квартал Кирвали. С самого же начала для эдиссийцев неразрешимой становится проблема священника, иботюркоязычное село не имело своих "кадров", а присланные извне, быстро разочаровавшись в чуждой языковой среде и малых доходах, становились беднее беженцев и под разными предлогами покидали эти места.
Примечательна направленная предводителю Астраханской епархии армянской Апостольской церкви архиепископу Епрему "покорнейшая просьба и заявление всех армян, обитающих на Куре". Едесийцы жалуются, что присланный в прошлом году церковный служитель, инок Григор, оставался в деревне до красного воскресенья и неожиданно уехал, не вняв мольбам крестьян не оставлять их без священника. С июля церковная дверь заперта. Сельчане идут к священнику Моздока Тер-Овакиму, который обещает обратиться "наверх" - к предводителю епархии для возвращения инока, но еще целый год они остаются без церкви. Здесь также говорится: "Одна наша церковь имеет 69 дворов прихода, а другая - 29 дворов". Из другого документа явствует, что такому разделению (речь идет, видимо, о хуторе Азман), к сожалению, способствовало духовенство, которое выше всего поставило свои доходы - получаемые с каждого двора. Из посланного 15 января 1804 г. в Моздок письма становится ясно, что один из священников "не дождался Тер-Ованеса и опозорил нас, разделил и церковь, и деньги, и ладан, и свечи на две части, унес, сказав, что это мое, пошел, стал рыть землю и построил церковь". И в дальнейшем граждане Эдиссиине раз просят назначить священником кого-нибудь из их среды, а не пришлого человека.
Благословенна память праведных. Кто же были они, эти священники Эдиссии,которым удалось сохранить души тюркоязычных эдиссийцев и тем самым сохранить их армянами?
Саргис Джалалян в упомянутой выше работе "Путешествие по Великой Армении" отмечает, что один из них в 1830-е годы подается за Кубань и начинает крестить в Черкезии "шестьдесят и восемь взрослых армян, которые, не будь священника, остались бы без креста". Имя этого истинного апостола неизвестно, однако известно, что первым эдиссийским священником был сын светлой памяти Казара Тер-Мартирос Гюльбекян, который безуспешно пытался доказать, что он потомок княжесного рода Гюльбекян из исторической Гюлистанской провинции Карабаха. Тер-Мартироса в 1812 году рукоположил вагаршапатский (эчмиадзинский) архиепископ Ованес (Акопян). Тер-Мартирос честно прослужил 48 лет, вплоть до своей смерти в 1860 году. С 1834 года с ним вместе служит священник Микаэл Сафарян. Важнейшим условием деятельности священников была образованность, а тюркоязычная Эдиссиябыла почти сплошь неграмотной, редкие крестьяне умели читать и писать, но и они не могли читать Евангелие на древнеармянском языке и разъяснять жителям села на турецком языке. И не удивительно, что под всякими петициями за всех эдиссийцев подписывались два десятка односельчан.
В те годы армянские школы существовали в Астрахани, Моздоке и Кизляре. Вскоре среди их воспитанников появляются и эдисийцы. Из этих городов возвращаются посланные гуда учиться первые образованные юноши, и село обращается к решительным действиям, чтобы священников назначили из них. Так, 7 августа 1868 г. ктитор церкви Св. Богородицы Аствацатур Миранян от имени общественности Эдиссиипишет письмо духовному предводителю Астрахани и Кавказа архиепископу Матеосу о том, чтобы "удостоить звания священника писца Геворка Арутюняна". Он преданно прослужил своей пастве 33 года и почил в 1900 г. Однако нужда в священниках становится ощутимой в постоянно растущем селе. Поэтому 12 марта 1877 г. новому духовному предводителю Астрахани и Кавказа Вегапетяну была направлена очередная "Самая нижайшая просьба от крестьянской общины армянского села Эдиссия, где, в частности, говорится о том, что община давно уже нуждается в таком служителе церкви, который, имея духовное звание и не берясь за иную хозяйственную деятельность, мог бы достойным образом нести бремя своей тяжелой и святой должности, поэтому община считает, что для исполнения сей тяжкой должности из местных жителей можно избрать только досточтимого священника Геворка Арутюняна, сына Ованеса Арутюняна, который до сего времени учится в епархиальной школе Кизляра и нынче тоже продолжает обучаться у нового учителя приходской школы Симеона Сафарянца". Из письма выясняются интересные подробности. Во-первых, что доходы священников были малы, и они занимались сельским хозяйством в ущерб своим церковным обязанностям. Второе, то, что по принятой среди армян традиции, священником становится сын священника. Между прочим, сын священника Геворка, священник Григор Арутюнян, верно прослужил верующим Эдиссии вплоть до 1910 г. Его имя достойно особого уважения как первого учителя родного языка, который более трех десятилетий учил тюркоязычных своих соотечественников читать, писать и разговаривать по-армянски. А сам он выучился армянскому в Моздокской армянской епархиальной школе, которую окончил в 1877 году в пятнадцатилетнем возрасте, продолжил учебу в ереванской епархиальной школе. Письмо также свидетельствует о том, что стремящиеся к знаниям мальчики учились в армянской школе Кизляра и продолжили затем учебу у первых учителей Эдиссии. Разные документы говорят, что в 1840 - 1880 гг. в качестве священника, ктитора и писца в церкви служили также Абраам Погосян, Вардан Хачатрян, Геворк Мурадханян, Галуст Мугдусян. А в ставших историей церковных записях часто упоминается фамилия Власян. Достоин глубокого почитания этот род, который в течение столетия, исполненный святой веры, в качестве священников и учителей самоотверженно служил делу воспитания нескольких поколений эдиссийцев. Первым из них был в 1850 - 1860-х годах ктитор Овнан Власян. И затем в 1878 г. у благочинного священника Микаэла Сафаряна ктитором был Егиазар Власян. Самую светлую память о себе оставил представитель этого рода Карапет Власян. Родился он в 1852 г., первоначальное образование получил в открывшейся в те годы эдиссийской армянской школе, затем в Эчмиадзинском духовном училище, а 4 августа 1885 г. был рукоположен священником, продолжал одновременно преподавать в сельской приходской школе. По следам отца идет и его сын Влас, родившийся в 1880 г. После окончания сельской школы Влас заканчивает знаменитую Эчмиадзинскую духовную семинарию и с осени 1900 г. приступает к работе в приходской школе родного села. С конца 20-х годов после смерти своего отца Карапета рукополагается в священники церкви Св. Богородицы, приняв имя Хачик. Этому благочестивому священнику довелось с ужасом увидеть, как закрываются двери армянской церкви, как издеваются над церковнослужителями, как растаскивают и оскверняют церковные святыни. За преданность своему сану и бесстрашную проповедь божественного слова, по воспоминаниям детей Тер-Хачика, он был арестован и осужден на семь лет лишения свободы, но вскоре освобожден. Но и после этого святой отец не изменяет своим убеждениям и продолжает свои проповеди. На сей раз в этом усматривают посягательство на государственные порядки, удар по его основам. Против Тер-Хачика составляется новое уголовное дело, и его на десять лет ссылают в Сибирь, где он умирает в декабре 1945 г. И только его посмертная реабилитация послужила утешением для его родных и благодарных односельчан.
Эдиссийцы наших дней укажут вам в западной части села следы старого кладбища, из надгробных плит которого бедный эдиссийский колхоз готовил известь, а сами сельчане - жернова. Старики села рассказывают, что слышали от родителей, будто там и находилась построенная в 1802 г. церковь Св. Богородицы. Далее, летом 1830 г. севернее теперешней церкви, на улице Ленина, было построено деревянное здание церкви, на фундаменте из сырого кирпича. Эти непрочные постройки требовали постоянных затрат на ремонт. Уже в 1854 г. ктитор церкви Вардан Хачатрян просит у Астраханского архиепископа помочь деньгами в ремонте крыши.Через год крыша уже совсем прохудилась, и ктитор сообщает в Астрахань, что он договорился с русским мастером (в селе кровельщика не было), он просит за работу 70 рублей, а церковь таких денег не имеет, а село бедное. В дело вмешивается благочинный Моздока и его окрестностей старший священник Хосровян. Он посылает в село архитектора, титулярного советника Воскресенского, который фиксирует: "От неокраски железных крыш на церкови куполов и колокольне, железо почти повсеместно покрылось ржой. В некоторых местах проржавела, отчего образовались дырья, через которые еще проходит во внутрь церкови, а большею частею на стены церкови сложены из композиционного не обожженного кирпича, причиняя им значительный вред, напитывая и размывая глиняные стены водою, так что ежели в продолжительном времени не будут приняты надлежащие меры к поправлению церкви, то легко может случиться при сильных дождях, что стены церкви разрушатся и, следовательно, вся церковь". Архитектор составляет новую смету и называет сумму в 50 рублей. Потребовалось бы больше, если бы в ремонте не приняла участие избранная из сельчан комиссия из 15 человек.
С аналогичной просьбой община обращается в Астрахань и в последующие годы. В 1868 году, когда ктитором был Геворг Мурадханян, эдиссийцы замечают, что колокольня покосилась и может обвалиться, вновь прохудилась отремонтированная крыша, вышла из строя выложенная из необожженного кирпича изгородь. Средства предоставляются только на покосившуюся колокольню, а работы осуществляет русский мастер Иван Иванович Житиков. Чтобы дело сдвинуть с места, община обещает на свои средства завезти для изгороди белый кирпич из Пятигорска, прося у духовного предводителя 1000 рублей. В 1879 г. 1000 кирпичей стоили 12-13 рублей, пуд извести - 40-50 копеек, одна сосновая доска - 1 р. 20 коп., одно дубовое бревно - 80 копеек, пуд гвоздей - 6рублей, пуд кровельной жести - 4 рубля. На предоставленные Астраханской епархией 280 рублей делается очередной половинчатый ремонт. Через несколько лет из села летят письма с предсказаниями истинных бедствий новому архиепископу Астраханской епархии Геворку епископу Суренянцу.
"Мы, нижеподписавшиеся армянской нации, крестьяне села Эдиссия, давно уже видя бедственное состояние нашей сельской церкви, которая уже совсем разрушена, считаем, что в ближайшее время мы можем подвергнуться большой опасности. Оставим в стороне ее неприглядный вид, сильные дожди всегда заливают церковь, так что во время молитвы в церкви мы вынуждены выходить и идти домой, не закончив богослужения". Авторы петиции также сообщают, что доски колокольни прогнили, во время сильных ветров ее купола очень опасно кренятся, и что в прошлом году от ветра так сильно накренились купола, что скоро верующие от страха перестанут в церковь ходить.
И вновь все на себя берет сельская община, которая для осуществления работ большого объема избирает четырех честных и деятельных крестьян (Карапет Егиазарян, Саркис Казарян, Сет Сафарян и Галуст Темирян), которые собирают в пользу церкви 1000 рублей, вырученные от сдачи в аренду русским соседям излишек своей земли и от "продажи" на год своим односельчанам. Из Астрахани советуют старую церковь не сносить, пока не выстроят новую. Но эдиссийцы уже потеряли терпение и больше не могли ждать.
"27 февраля 1895 г., Едесия. Мы, нижеподписавшиеся, армянский народ села Едесия, сочинили сию петицию от имени всей общины в том, что местная наша 65-летняя церковь им. Св. Богородицы, стены которой сложены из сырого кирпича, совсем обветшала и в будущем представляет для нас опасность. И по сему поводу созвали собрание и на нашем собрании решили построить новую церковь, чтобы избавиться от грозящих опасностей и нам и будущим поколениям". Все расходы на постройку новой церкви, вмещающей 300 человек, эдиссийцы взяли на себя, фундамент должен был быть каменным, стены — из обожженного кирпича, а "проект составлен по образцу армянских церквей".
Живущая сплоченно Эдиссияи ее церковь притягивали к себе не только достигших этих мест беженцев, но и многих соотечественников из соседних поселений, которые в церковные праздники совершали сюда паломничество. Но для принятия и размещения паломников старая церковь не имела удобств, и приезжие, если не имели в селе знакомых или родственников, оставались под открытым небом. А в дожди или морозы? На это обстоятельство обращает внимание "епархиальных властей" новый благочинный церкви Едесии Тер-Карапет Власян.
"Вместо того, чтобы число паломников год от году росло, оно все уменьшается, отчего церковь имеет убытки от продажи свеч и вообще лишается доходов". Поэтому, во имя благоденствия церкви этот инициативный и хозяйственный священник предлагает купить находящийся близ церкви двухкомнатный дом Абета Михаеляна, обновить, отремонтировать и превратить в пристанище для паломников. (Кстати, из Моздока, Святого Креста и Кавказских Минеральных Вод армяне очень любили приезжать в Эдиссиюна праздник Вардевар.) Консистория разрешает израсходовать на эти цели 250 рублей. Но дальновидный благочинный сельской церкви покупает на эти деньги другой, более близкий к церкви дом Петроса Бадиряна, тоже состоящий из двух комнат, но с двором. Сделка завершается оформленным по закону документом. Именно на этом участке строится в дальнейшем нынешняя церковь. Говорят, что ноги дела - это денежные средства. Это хорошо знали эдиссийцы. Начинается сбор пожертвований, за короткий срок собирается 1500 рублей, которых было еще недостаточно для большого строительства.
Староста села Манук Акопян официально ставит в известность светские власти Терской области о решительном намерении общины села построить новую церковь. На одном из собраний села для увеличения собранной суммы было решено разрешить Герасиму Мираняну и Сергею Заргаряну взять из общинных денег Моздокского банка 3809 рублей. Они обязывались построить на эти деньги общинную мельницу на Куре, весь доход от которой должен был влиться в капитал для строительства церкви. Для увеличения этого капитала из сельских поместий 1300 десятин земли на арендных началах были предоставлены братьям Рудометкиным и 525 десятин на пять лет - Степану Иваненко. Первые должны были платить в год 250, а последний - 100 рублей.
Эдиссийцы шаг за шагом приближались к осуществлению задуманного. 18 марта 1911 г. община выносит окончательное решение о начале строительства. Избирается специальная комиссия, в которую входят благочинный Карапет Власян и известные своей безупречной репутацией односельчане: Галуст Мурадханян, Исаак Казарян, Мкртыч Григорян, Захар Григорян, Ованес Даниелян и Никита Саргсян.
В нижеследующей петиции сказано следующее: "В настоящее время нам известно, что уполномоченные наши составление проекта на постройку церкви и др. документов поручили инженеру капитану Авшарову - Терской Инженерной Дистанции и что проект, как сообщило о том областное Правление в предписании, утвержден начальником Терской области. Постройку новой церкови наши уполномоченные отдали также капитану Авшарову комиссионным способом, за цену тридцать пять тысяч руб., на что с нашей стороны препятствий не встречается". Ценность этого документа в том, что он рассеивает сомнения насчет того, был ли армянином архитектор церкви Св. Богородицы. И в самом деле, кто знаком с армянской архитектурой, тот, глядя на гордые купола четырехкрылым крестом возносящейся вверх церкви в этой бескрайней русской степи, ощутит армянский дух и стиль. Разница между традиционными армянскими храмами и эдиссийской церковью в стройматериале: вместо традиционных гладкотесаных армянских камней здесь использован красный кирпич. А вот и сам архитектор. "1. Я, местный инженер Ефрем Авакович Авшаров, принял на себя постройку церкови в местечке Эдиссия из своего материала и своими мастеровыми и рабочими, согласно проекта и сметы, утвержденными Терским областным управлением и одобренными Армянским Епархиальным начальником.2. Согласно утвержденным проекта и сметы постройка церкови должна производиться: а) фундамент и стены из жженного кирпича местной выделки, причем для изготовления кирпича общество обязуется отвесть указанный инженером Авшаровым участок, вполне пригодный для добывания глицы и песку, а также участок под постройку сараев и кирпичеобжигательных печей, б) добыча глицы и песку, а также устройство кирпичеобжигательных печей и всех приспособлений для выделки и обжига кирпича, я, инженер Авшаров, принимаю на себя, доставку же кирпича и песку к месту работы общество принимает на себя своими средствами".
Был установлен двухгодичный срок строительства. В селе рассказывают, что осенью 1911 г., когда только вырыли фундамент, в котлован упал мальчик и получил тяжелые телесные повреждения. "Плохая примета, - сказал учитель Закар Миранян, - если святая постройка начинается с крови, надо ждать нехорошего продолжения". И в самом деле - в день торжественного открытия церкви пришла весть о начале первой мировой войны. Но и после закрытия церкви в годы Советской власти, когда она была превращена в склад, а прилегающие постройки - в кинотеатр, старшее поколение эдиссийцев не забыло веры своих предков, помогшей им сохранить свою национальность. Они молились в "очагах" Восканянов, Давтянов, Миранянов, Юзбашянов, где в углу комнаты висела икона, внизу - какая-нибудь церковная реликвия или "Евангелие" и рядом подсвечники для зажигания свеч. Такие "очаги" были и вне дома, возле какого-нибудь дерева, причем участок этот всегда содержался в чистоте. Например, когда в дни религиозных праздников или в дни матаха - жертвоприношения - люди приходили в очаг Марута Восканяна, хозяева этого святого места с любовью принимали и угощали их.
Понятно, что в прошлом вопрос школы всегда увязывался с церковью, ибо приходские школы находились в ведомстве церкви и управлялись ею. Следует отметить, что в XIX в. с присоединением Восточной Армении к России армяне получили возможность" культурного строительства, открытия школ. Эдиссийская годичная мужская школа тоже не составляла исключения и была открыта осенью 1866 г. А кто же были эти учителя, последователи первоучителя Месропа Маштоца, смело взявшиеся за дело обучения родному языку наших инакоязычных армян? Кто бы ни были они, честь и слава этим неизвестным энтузиастам, посвятившим жизнь делу просвещения деревни. Одним из первых учителей Эдиссии, если не самым первым, был Есаи Григорьевич Маилян, который уже в 1868 г. преподавал в этой школе армянский и русский языки. В те годы школу посещало бесплатно 50 мальчиков.
В первые двадцать лет своего существования эта одноклассная школа, по-видимому, располагалась в доме у какого-нибудь односельчанина, потому что после ее открытия начинается сбор пожертвований, "дабы построить нужную школу". В разные годы в школе преподавали Симеон Сафарян, Григор Ходжамурадян, выпускник Московской Лазаревской семинарии Геворк Шахбабчян, священник Геворк Арутюнян, Акоп Сиреканян, Вардан Шелковникян и священник Карапет Власян. Известно, что школа в 1873 г. имела один класс с 23 учениками. Уменьшение числа учащихся объясняется и трудностями в учебе у тюркоязычных мальчиков, и тем, что на время посещения занятий семьи лишались помощников. Расходы школы брала на себя церковь и сельская община. Так, в 1877/78 учебном году для выплаты учителю Симеону Сафаряну 300 рублей годовых Астраханская епархия предоставила 100 рублей, а община остальные 200, состоящие из добровольных пожертвований крестьян. В 1885 г. на деньги, собранные для школы, при церкви строится здание, дававшее возможность почти утроить количество учеников, и в 1891/92 г. их стало 83.
Но со временем намечается неестественный для армян разрыв между грамотными мальчиками и совершенно неграмотными девочками. Возвышенная благозвучная армянская речь мальчиков наполняла сердца эдиссийцев гордостью, а турецкая речь девочек - горькой печалью. Две половины одного поколения представляли как бы два разных мира. Логичным итогом этого явилось общее собрание жителей, вернее, мужчин села, ибо женщины в России лишались права голоса, на котором была составлена следующая петиция. "Прошло уже более века с того времени, как наши отцы переселились из провинций Кубы; и идущий с тех времен персидский язык все еще властвует среди нас, против которого мы ничего не можем поделать, не можем изъять из нашей среды прогнивший и чуждый язык, хотя есть у нас школа для мальчиков, ее еще недостаточно для нашего развития. Посему по совету благочинного священника Карапета Власяна мы провели собрание в местной школе, где благочинный отец Власян ласковой речью убедил нас непременно иметь школу для девочек. Мы согласны с благочинным и с радостью беремся построить школу для девочек из денег общества, чтобы наши дети, в том числе и девочки, не оставались во тьме невежества, не были бы лишены духовной пищи и родного языка".
К этому добавляются весьма интересные корреспонденции из Эдиссии священника Карапета Власяна, напечатанные 1 июля 1906 г. в тифлисской газете "Мшак", где отмечается важность открытия школы для "будущих матерей", ибо язык переходит к младенцу от ласковых материнских слов. "Эдиссийцы вообще занимаются земледелием, животноводством и садоводством, - писал он. - Эдиссийцы достаточно трудолюбивы, они переселились сюда частично из сел Хачмас и Кирвар провинции Кубы в 1786 г. (ошибается святой отец, это произошло в 1797 г. – авт.) во времена ханских насилий. Вначале переселилось 60 семейств, и с тех пор размножились и стало их 700 дворов. Все жители исповедуют веру Армянской Апостольской церкви, нет ни одного дома инородцев среди них, хотя много людей других национальностей хотели поселиться у них, однако наши эдиссиицы противились их желанию, несмотря на обещание помочь селу, но эдиссийцы, прекрасно понимая хитрые намерения обещавших, не соглашались... Большинство эдиссийцев говорит по-персидски, а меньшая часть - по-армянски и это благодаря мужской школе. Если бы у нас была школа для девочек, и несколько образованных людей помогли бы побыстрее открыть это богоугодное заведение, то в Эдиссиицарил бы армянский язык благодаря будущим матерям". Досточтимый священник и учитель далее сообщает редакции "Мшака", что 15 мая вечером по степи пронесся сильный ураган, затем 15 минут лил небывало сильный дождь и крупный град, отчего очень пострадали виноградники. Тот виноградник, с которого хозяин надеялся получить 20 бочек (1000 ведер) вина, едва теперь даст бочку, или 50 ведер. И еще воздает хвалу господу, что не пострадали засеянные поля.
Задолго до того, как назрела мысль о женской школе, уже в 80-е годы эдиссийцы поняли, что все предпринятые ими доселе меры, все их усилия напрасны, - армянский язык еще полностью не привился, и люди по-прежнему говорят на турецко-персидском наречии. А для искоренения этого наречия необходимо увеличить количество классов и учащихся, пригласить новых учителей. И если в 1897 г. приходская школа села имела одного учителя и 30 учеников, то в 1891 г. уже 3 учителей и 83 школьника. Многим, наверное, небезынтересно узнать, что один из учеников был сыном священника, шестеро - детьми торговцев, а 76 - детьми земледельцев, 12 из них учились бесплатно.
В сентябре 1908 г. наконец открывается долгожданная женская школа, куда поступают 36 девочек.
В мужской школе преподавали: старший учитель эдиссиец Влас Власян, окончивший знаменитую Эчмиадзинскую Геворкяновскую семинарию и преподававший армянский язык и религию. Армянский язык, естественную историю и геометрию преподавал выпускник той же семинарии родом из Александрополя (ныне Гюмри в Армении) Арташес Стамболцян. Амбакум Тер-Геворкян был выпускником ереванской школы им. Пушкина и преподавал русский язык и русскую историю, а родом он был из местечка близ Еревана. А в женской школе выпускник знаменитой тифлисской Нерсисяновской семинарии, родом из Карса, Левон Голтухчян преподавал армянский язык, религию и чистописание и, наконец, выпускница Пятигорской гимназии, родом из Моздока, ориорд (мадемуазель) Арусяк Гургенян преподавала русский язык и чистописание.
Но учителя часто менялись, нарушались и занятия в школе. И в Астраханской эпархии, и в Эчмиадзине прекрасно понимали причину этого - пришлые армяне с трудом приживались в этой тюркоязычнои среде. Поэтому назревал вопрос о создании педагогических кадров из местных жителей, которые, получив образование в армянонаселен- ных городах России, возвратятся в родную деревню. В 1899 году эдиссийской общине сообщили из Астрахани, что для учебы в Эчмиадзинской или Нерсисянской семинариях надо подготовить одного не знающего армянского и русского языков мальчика 8-9 лет. 65 учеников школы 14 - 15-летнего возраста не подходили. Поэтому сделали выбор среди тех, кто еще не посещал школы. Вначале отделили 12 мальчиков, тайным голосованием выбрали из них 6, а потом - 3 мальчиков. В конце концов счастье улыбнулось мальчику Закару Мираняну, естественно, тюркоязычному, но знающему армянские буквы. Община из своих средств назначает ему ежегодно 240 рублей стипендии и дорожных расходов. Вернувшись после учебы в Эдиссию, Закар, которого односельчане звали почетным словом "вардапет" - обращение к ученому, священнику, - долгие годы служил родному селу.
Однако жизнь армянской школы была нелегкой. Школа прошла через множество испытаний, не раз стоял вопрос о ее закрытии. В 1900 г. возвращается в село окончивший Эчмиадзинскую семинарию Влас Власян и остается без работы. В это время директором школы был, по-видимому, владикавказец Акоп Тер-Мартиросян. Молодой учитель армянского языка Влас Власян изъявляет желание бесплатно организовать школьный хор и в ближайшие рождественские праздники выступить перед верующими. Мысль воодушевляет отца учителя Тер-Карапета, который разрешает осуществить красивый замысел. Но этому решительно противится директор школы, сочтя эту инициативу посягательством на свои права и попыткой снять его с работы. И начинаются бесплодные и недостойные жалобы начальнику отдела народного образования Терской области. "Ваше высокородие, - пишет он, - имеет ли законоучитель право велеть своему сыну составить из школьных учеников церковный хор и каждый день обременять учеников церковным пением?". Из Владикавказа отвечают, что Влас Власян, не обременяя учеников, может заниматься с ними в церкви для того, чтобы участвовать пением в воскресных и праздничных богослужениях. Однако директор школы не унимается. Теперь он иначе ставит вопрос - лучше вместо Власа Власяна прислать в село учителя русского языка, не знающего армянского, и обосновывает это следующим образом: "Когда русский учитель не знает местных языков, то ученики волей-неволей будут с ним обращаться по-русски и это поможет иметь желательный успех на разговорной русской речи. А в настоящее время как законоучитель Тер-Карапет, так и сын его Влас Власянц, оба они с учениками постоянно говорят по-"своему" и это одно препятствует ученикам для упражнения русским разговорным языком". (С самого же начала в эдиссийской школе был установлен порядок - в школе говорить только по-армянски, и этот порядок сохранился вплоть до 1950 года, когда из-за отсутствия учителей армянского языка армянская школа закрылась и открылась вместо нее русская.)
Горе-армянин вновь и вновь протестует против армянского хора, который якобы, обременяя учеников, мешает овладению русским языком. Видимо, по этому поводу сделали замечание благочинному Карапету Власяну, который 10 декабря 1900 года пишет руководству области объяснение, что хор создается с ведома директора школы и что уроки пения проходят в гимнастическом зале, потому что зимой на улице невозможно заниматься. Однако во время одного из занятий хора в зал врывается директор и велит всем разойтись. Скоро, не поставив в известность, освобождают с работы молодого учителя, который вернулся в родное село с мечтою посвятить жизнь воспитанию подрастающего поколения. Он был из тех благородных армянских интеллигентов, которые хотели служить своему народу всесторонне, и не только по своей специальности. Так, он организует посадку деревьев на сельских улицах, на кладбище и вокруг церкви. Вот как описывает очевидец одну из таких посадок, происходившую 5 мая 1902 года.
"Все ученики утром рано собираются в церкви. После службы священник, ученики и учителя во главе со старостой села идут к отведенному возле кладбища месту. Дети роют ямы, взрослые отбирают саженцы, священник читает молитву. С веселыми беседами и шутками несколько часов длится это древонасаждение. В конце работы пришедшие сюда женщины раздают детям сладкое печенье".
Однако вернемся к истории безработного учителя, которого взял под защиту староста села Герасим Миранян, подробно расспросивший учеников и односельчан и вынесший решение о том, что поведение директора школы неправильно и вредно. В свою очередь и учитель пишет письма "наверх", надеясь, что доводы его дойдут до высшего начальства и что правда восторжествует. Наконец, инспектор народных школ Терской области Чичинадзе пишет своему начальству, что "протесту директора Тер-Мартиросяна не следует придавать серьезного значения, ибо у него сварливый и тяжелый характер". И вопрос вдруг решила природа - в январе 1902 года от острого воспаления почек неожиданно умирает директор школы. Сразу же восстанавливается на работе патриот Едесии Власян, и начинаются занятия хора. Это становится возможным и благодаря доброму отношению нового директора Максима Дьякова, который, будучи русским, больше армянина болел за полезное дело. Однако конфликт Власяна с властями на этом не заканчивается.
Известно, что в начале нашего столетия царские власти, желая ограничить права национальных меньшинств, закрывали армянские школы, конфисковывали церковное имущество. Проявлением этой политики явилась грубая попытка открыть в Эдиссииминистерскую начальную школу, где преподавание велось бы только на русском языке. Однако большая община села дружно встала против этого (не без разъяснений последствий этого со стороны отца и сына Власяное). Это стало расцениваться чуть ли не как подстрекательство к нарушению общественного порядка. Атаман Моздокского отделения Терской области полностью прислушивался к автору всей этой шумихи титулярному советнику Бердяеву.В дело пришлось вмешаться предводителю Астраханской епархии епископу Мхитару. В письме от 8 марта 1913 года он пишет начальнику Терской области:
"Подошедшим ко мне сведениям, участковый начальник м. Эдиссия вверенной Вам области г. Бердяев 17 февраля с. г., собрав некоторых прихожан местной армянской церкови, предложил им закрыть Эдиссийское армянское церковно-приходское мужское училище и в здании училища открыть министерское начальное училище, и, составив протокол, в этом смысле, пригласив прихожан подписать, будто бы угрожал, что в противном случае он сам может закрыть училище. По всей вероятности под влиянием г. начальника некоторые подписали протокол, но теперь заявляют, что подписали, не поняв точного смысла протокола, и большинство отказалось подписать.Имея в виду, что никто ничего не имеет против намерения местного начальства открыть в Эдиссии министерское начальное училище, но для этого вовсе нет необходимости закрывать армянское церковно-приходское училище, которое существует на основании Высочайше в 1874 г. утвержденного закона и на закрытие которого без законных причин, никто не имеет права во всяком случае - участковый начальник, и, кроме того, здание, где помещается армянское церковно-приходское училище, принадлежит армянской церкви Св. Богородицы, следовательно, без согласия и разрешения собственника - армянского высшего духовного начальства - нельзя поместить там министерское училище, нарушив права собственника. Я нахожу поступки г. участкового начальника неправильными, а потому имею честь почтительно просить Вас, Ваше Превосходительство, если по дознанию обвинения против г. Бердяева окажутся основательными, объяснить ему неправильность своего поступка и оставить без последствий составленный им протокол, о последующем почтить меня сообщением".
В начале столетия в школах Эдиссиипреподавали также Закар Минасян, Арусяк Гургенбекян, Саркис Карапетян, Маркое Атоян, Маргарит Веранян, Астхик Калаян, Агван Казарян, Аристакес Арутюнян, Вергуш Худабашьян и Геворг Григорян, многие из которых после установления Советской власти участвуют в ликвидации безграмотности - в ликбезе. Вскоре на арене появляются и педагоги с высшим специальным образованием, окончившие вузы Еревана и Ростова-на-Дону. В лице Эдиссиинашел себе счастливое пристанище мучимый тоской по утерянной родине выходец из Битлиса (Западная Армения) Манук Амбарцумян, который преподавал здесь армянский язык, просвещал души юношей, блестяще владея литературным армянским языком. Подобно комете сверкнул на небосводе Эдиссиикарабахский армянин, родом из Шуши, Мелик Есаян, восхитивший эдиссийцев свежими высокими душевными качествами и неиссякаемыми знаниями. Он был Учителем с большой буквы, - с взрослыми он был как взрослый, с детьми - как ребенок, любимый всеми. И неудивительно, что эдиссийцы называли его ласково - Мелик-апи, то есть патриарх рода, глава семьи. Манук Амбарцумян и Мелик Есаян не только давали юношам образование, но и воспитывали их в армянском духе, прививали вкус этим постоянно стремящимся сохранить свое армянство эдиссийцам. Они помогали им книгами для чтения, учили декламации, ставили театральные представления и концерты. Видимо, по приглашению Мелика Есаяна в эдиссийскую школу поступил на работу разносторонне одаренный в искусстве и владеющий ремеслами Герасим Ерканян. Он рисовал, умел вырезать по дереву, играл на нескольких инструментах, прекрасно пел и танцевал. И всему этому он стал обучать сельских ребят. Привыкшие только к народным инструментам, дети потянулись к скрипке. Первым учеником Ерканяна на скрипке был Герасим Гюльбекян, затем Аршавир Ованнисян, Арамаис Саакян, Сергей и Николай Асламяны, под грубыми пальцами которых зазвучали тончайшие армянские мелодии, давно уже позабытые их отцами и дедами.После утверждения Советской власти большое внимание уделяется вопросам народного образования и воспитания. В селе замечается резкий рост количества учащихся, и школьных классов стало не хватать. В годы второй пятилетки в квартале Кирвали начинается строительство по тому времени большого школьного здания на 380 мест и завершается к 1938 году, когда директором был пятигорский армянин Шаген Ванян. В основном из-за отсутствия учителей с армянским образованием обучение с 1944 г. ведется на русском языке. В последние 50 лет директорами школ были Г. М. Егиазарян, М. И. Власян, Е. Г. Калугина, И. В. Левченко, Г. Г. Гаврилов, а в последние 25 лет, без перерыва, - А. А. Миранян. Нехватку в учителях школа ощущала в первое послевоенное десятилетие, но дальше положение поправилось в основном благодаря местной молодежи, получившей педагогическое образование.
В начале 1990-х годов здесь работало много опытных педагогов, из которых В. Д. Миранян, И. К. Давитян, Ш. Б. Казарян, М. Н. Арутюнян и А. А. Миранян удостоились значка "Отличник просвещения". В настоящее время коллектив школы имеет в своих рядах методиста и старших учителей. Многие выпускники школы стали видными специалистами в области науки, техники, искусства, производства, военного дела. Из туркоязычного села вырос знатный арменовед-лингвист, профессор Ереванского государственного университета П. Е. Шарабханян. Начальником Ульяновского высшего военного училища связи был генерал С. М. Мурадханов. На Урале было известно имя хирурга В. М. Заргарова. На Северном Кавказе славился механизатор X. М. Давыдов, который за трудовые успехи был награжден орденом Ленина. М. Я. Клинчаян был председателем совета Калининградского народного банка, а Ю. Д. Шарабханов как директор долгие годы руководил коллективом Новопавловского молочного завода, и один из первых на юге России создал сахарный завод. Начальником конструкторского бюро известного Нижненовгородского завода ГАЗ долгое время работал Г. А. Вартанесов, а Л. К. Саркисян руководила Дагестанским отделением фонда культуры Российской Федерации. Директором совхоза "Артезианский" Нефтекумского района был В. Г. Миранов. На Северном Кавказе известны имена знатных педагогов, директоров школ: А. С. Егиазарова, 3. А. Ованесяна, В. 3. Апресова, Т. А. Арутюняна, начальника Курского пионерлагеря "Звездный" Н. К. Саркисян. Руководил моздокским объединением "Агросервис" Л. И. Тер-Аваков. Главным врачом стоматологической поликлиники Курского района был Р. К. Саркисян, главным архитектором того же района - А. В. Саркисов. Не забудем упомянуть также имена доктора химических наук Сергея Казаряна, кандидата технических наук Ивана Есаича и Хачика Георгиевича Шарабханянов, имя художественного руководителя шоу-группы "Эдиссия" московского киноэстрадного театра "Союз" Вано Мираняна, каждый из которых по-своему приносит честь и славу колыбели своих предков - Эдиссии - Едесии.
Р. Симонян / Едесия - Эдиссия / 1998