Если раньше своекорыстная политика западноевропейских государств осуществлялась в замаскированном виде, то с конца XVII в. и, в частности, в конце XVIII в. они вели ту же политику, но более откровенно и обнаженно. Как известно, во второй половине XVII в. Османская империя потерпела в Европе серьезные военно-политические поражения. В последней четверти XVII века армии государств антитурецкой коалиции, среди которых видную роль играла Россия, нанесли сокрушительные удары по военным силам Османской империи и приостановили продвижение турок в Центральную Европу. От турецкого владычества освободились Венгрия, Трансильвания, Хорватия, Далмация, Азов и другие территории.
Победы союзных государств пробудили новые надежды среди народов, стонавших под игом Османской империи, в том числе среди армян. Под влиянием этих побед начались новые масштабные освободительные движения на Балканах, в Закавказье и в других частях Османской империи. Однако эти выступления не нашли реальной поддержки со стороны западноевропейских государств. Более того, некоторые государства, входившие в антитурецкую коалицию, стремились предотвратить как развертывание освободительных движений, так и, в частности, распространение влияния России, проявив непоследовательность, отказались довести до конца осуществление согласованных в отношении Османской империи планов. На международном конгрессе в Карловицах (1698–1699 гг.) они нашли пути заключения сепаратного мира с Турцией и тем самым, протянув руку помощи, не только спасли ее от окончательного развала, но и дали ей возможность жестоко расправиться с освободительным движением покоренных народов. Турция мечтала возместить свое поражение и территориальные потери на Западе за счет новых приобретений на Востоке, в частности за счет Закавказья и Кавказа. Новые завоевательские планы Турции затрагивали уже интересы России и создавали угрозу для ее южных границ.
В противоположность западноевропейским государствам Россия, несмотря на неблагоприятные условия, созданные союзниками для русской дипломатии, тем не менее была единственным государством, которое впервые в международной сфере официально сделало предметом рассмотрения вопрос христианских подданных Турции и выступила в роли защитницы их интересов. В проекте договора с Турцией, представленном русским представителем 23 октября 1698 г. на рассмотрение государств – участников Карловицкого конгресса, говорилось о том, что в пределах Османской империи христианским подданным султана должна быть дарована свобода беспрепятственно исповедовать в церквах и монастырях свою веру, не принуждать их к вероотступничеству и что они «впредь к тому принуждаемы не будут». То же требование было выдвинуто впоследствии во время русско-турецких переговоров, которые были продолжены в Константинополе.
Понятно, что роль «защитницы» интересов христианских народов была продиктована русской дипломатии рядом обстоятельств и преследовала прежде всего определенные собственные геополитические цели, а именно: распространение влияния России на христианских подданных Османской империи путем их привлечения на свою сторону. Однако каковы бы ни были политические цели русского самодержавия, тем не менее его борьба ослабляла силы турецкого государства и объективно способствовала развертыванию освободительного движения покоренных народов, в том числе и армянского народа, вселяя в них веру в торжество справедливости.
Это обстоятельство пробудило в армянском народе большие надежды на освобождение с помощью России от турецко-персидского ига.
Признание армянами России как реальной военной силы, сочувствовавшей им в их освободительной борьбе, стало военно-политической основой русской ориентации армянского народа. При таких обстоятельствах в начале XVIII в. начинался новый этап освободительной борьбы армянского народа.
Несомненно, данное явление было обусловлено не только признанием растущей мощи Российской империи, но и теми социально-экономическими сдвигами, которые произошли в жизни армянского народа. В этом контексте характерным было то, что одновременно росло и крепло национальное самосознание армянского народа. Он был преисполнен сознания необходимости объединения всего народа для свержения совместными усилиями персидско-турецкого ига. Это значит, что в отличие от прежних локальных освободительных движений созревала объективная необходимость всенародной общей борьбы.
Деятели армянского освободительного движения ещё в XVI столетии направляли посольства в Европу, чтобы заручиться поддержкой западноевропейских держав и в первую очередь Папы Римского в борьбе за независимость своей родины. Однако как папство, так и «единоверные» западноевропейские державы оставались безучастными перед прошениями представителей армянского народа. В этот период в лице России на историческую арену выходило могучее государство, авторитет которого в международной жизни с каждым днем возрастал, государство, имевшее свои жизненные интересы на Кавказе и способное оказать серьёзную помощь армянскому народу.
С начала XVIII в. внешняя политика России преследовала основную цель − завоевать выход к морям, установить полный контроль над бассейнами Черного, Азовского и Каспийского морей. А на этом пути она непременно должна была столкнуться с Турцией и Персией. На Кавказе в случае войны с Персией и Турцией Россия рассчитывала на поддержку местного населения. Народы Закавказья, в том числе армянский народ, в своей борьбе против персидского и турецкого ига нуждались в помощи соседнего крупного государства. Такую помощь они могли получить от России, которая имела на Востоке свои интересы.
Таким образом, военно-политические интересы царизма объективно совпадали с интересами армянского народа, поднявшегося на борьбу за свою свободу. Подобное объективное совпадение интересов оживило армяно-русские политические отношения, установившиеся еще в прошлом, подняло их на новую ступень, расчистило путь для активного и длительного содружества.
Если видные деятели армянского освободительного движения Исраел Ори, Минас Тигранян, Есаи Гасан-Джалалян и многие другие начали ориентироваться на Россию с конца XVII − начала XVIII вв., это не значит, что русская ориентация армянского народа начинается с этого времени. Она восходит к более отдаленному прошлому и является плодом вековых экономических, культурных и военно-политических связей двух народов.
Таким образом, объективный поступательный ход истории привел армянский народ к выводу, что спасение от векового гнета шахской Персии и султанской Турции, восстановление территориальной целостности и политической самостоятельности родной земли возможно лишь при условии объединения всех своих сил при содействии и помощи России.
Переориентация армянского освободительного движения на Россию связана с именем выдающегося политического деятеля и дипломата Исраела Ори, который в 1701 году начал переговоры с Петром I об освобождении Армении с помощью России.
Становление арменоведения в России в первой трети XIX века. Вопросы историографии и источниоведения. Сергей Саядов. Ростов-на-Дону, 2018 г.