На первом этапе карабахских событий Азербайджану и не требовалось прилагать особых усилий в своей политико-пропагандистский игре, призванной убедить советских людей в правоте проводимой Баку в отношении НКАО политики. Как уже отмечалось выше, прикрываясь тезисом об «окончательном решении национального вопроса в СССР», Кремль закрывал глаза на националистические перегибы в ряде республик ССР, имевшие следствием дискриминацию и вытеснение «некоренных», точнее - нетитульных национальностей в союзных республиках.
На одной из первых пресс-конференций, посвященных событиям в Нагорном Карабахе, члены антисоветского объединения «Гласность» огласили «раздобытый» ими документ, подготовленный в Институте Востоковедения Академии наук для ЦК КПСС, в связи с событиями в Закавказье. В этом документе содержались рекомендации раздувать малейший инцидент, сваливая все на армян, а также вносить раскол в отношения последних с проживающими в АрмССР курдами. Чем не документ из недр охранного отделения времен раздувания царизмом межэтнической и межконфессиональной розни в закавказских губерниях в начале XX века? Как уже отмечалось, основной задачей Баку в отношении Нагорного Карабаха в целом и НКАО, в частности, было вытеснение из региона, уменьшение в нем абсолютного и относительного числа армянских жителей. Что преследовало цель последующей безболезненной трансформации НКАО и соседних армянских районов из национально-территориальных образований, населенных преимущественно и компактно армянами, в обычные административные единицы АзССР с азербайджанским большинством.
Этому в полной мере способствовали и идеологические, и правовые установки Советского Союза об отсутствии национальных проблем. Волеизъявление же карабахцев выглядело «бунтом на корабле», способным сорвать его верный курс по бурным волнам перестройки и ускорения. Таким образом, формальные идеолого-правовые установки Кремля и Баку полностью совпадали. Здесь уместно будет сослаться на великолепную по своему анализу политико-правовой борьбы вокруг Нагорного Карабаха работу карабахского журналиста и политолога Александра Григоряна, к сожалению, ушедшего от нас в феврале 2007 года. Работа эта была опубликована в 1997 году в Ереване, в серии изданий Армянского Центра стратегических и национальных исследований, экспертом которого долгие годы являлся Александр Хоренович, и называлась «Логика политического мышления властных структур Азербайджана в контексте политико-правового развития карабахского вопроса».
Поскольку монография вышла небольшим тиражом и прошла мимо внимания российских исследователей, политологов, историков, считал бы своим долгом и обязанностью привести некоторые, подчас значительные по объему, цитаты из работы Александра Григоряна. Ибо они как нельзя лучше отражают суть рассматриваемого нами в этой главе совпадения идеологических установок Кремля и Баку на первом этапе карабахского противостояния; облегчения, в связи с этим, реализации политико-правовых устремлений Баку в отношении армянского Нагорного Карабаха в тот период. «Главным механизмом материализации этой политики стало целенаправленное манипулирование идеолого-правовыми нормами СССР на основе принципа законопослушания, понимаемого как неукоснительное исполнение властями Азербайджана директив Центра, то есть руководства Союза ССР. …Действие принципа законопослушания в советский период четко прослеживается в принятых Азербайджаном документах по статусу Нагорного Карабаха. В Декрете Азербайджанского центрального исполнительного комитета Советов от 7 июля 1923 года «Об образовании Автономной области Нагорного Карабаха» читаем: «Уничтожение национального угнетения и неравенства – в какой бы форме оно не проявлялось, замена национальной вражды и ненависти интернациональной солидарностью трудящихся, братским сотрудничеством народов в едином государственном союзе является одной из основных задач рабоче-крестьянской революции и Советской власти.
Во исполнение этой задачи Азербайджанский центральный исполнительный комитет Советов постановляет…» Теперь обратимся к строкам из постановительной части заседания пленума Кавбюро ЦК РКП(б) от 5 июля 1921 года: «Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами, - говорится в документе, - и экономической связи Верхнего и Нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах Азербайджанской ССР, предоставив ему широкую областную автономию». Сравнивая тексты двух постановлений, мы замечаем, что предельно лаконичная формулировка («Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами….») в документе российского партийного органа получает в Декрете АзЦИКа эмоциональную окраску («Уничтожение национального угнетения и неравенства – в какой бы форме оно не проявлялось…»), с последующим однозначным выражением решимости претворить задачу, поставленную «сверху» в жизнь («Во исполнение этой задачи…»). Как видим, налицо безукоризненное идеолого-правовое послушание Центру.
Безусловное отражение определяемых Центром идеолого-правовых норм существования НКАО прослеживаются практически во всех принятых Азербайджаном до декабря 1989 года документах по НКАО, и в первую очередь, таких основополагающих, как Конституция Азербайджанской ССР и Закон АзССР о НКАО. Действие принципа законопослушания находит свое отражение… также в официальных заявлениях руководителей этой республики. Классическим образцом политического законопослушания может служить выступление секретаря ЦК Компартии Азербайджана Абдурахмана Везирова на заседании Президиума Верховного Совета СССР 18 июля 1988 года, рассмотревшем Карабахский вопрос. Говоря о допущенных в отношении НКАО ошибках, приведших к известным событиям, А.Везиров заявил, что самым надежным гарантом соблюдения в дальнейшем конституционных прав населения Нагорного Карабаха является провозглашенный Коммунистической партией СССР генеральный курс на перестройку в стране. Тем самым, руководитель коммунистического Азербайджана весьма искусно растворил суть Карабахского вопроса как проблемы самоопределения народа, в хаосе общих проблем, порожденных догорбачевским периодом.
Иными словами, А.Везиров представил собравшимся проблему Нагорного Карабаха в том свете, в каком решил воспринимать ее Центр ко времени начала заседания Президиума ВС. Вспомним в связи с этим Обращение М.С.Горбачева от 26 февраля 1988 г. «К трудящимся, к народам Азербайджана и Армении»: «…Сейчас самое главное сосредоточиться на преодолении сложившейся ситуации, на решении конкретных экономических, социальных, экологических и других проблем, накопившихся в Азербайджане и Армении: в духе политики перестройки и обновления, осуществляемой во всей нашей стране». Указанные выше примеры проявления принципа законопослушания мы бы расценили как целенаправленные политические шаги, рассчитанные на формирование у Центра представления об Азербайджане как о послушной и преданной Москве союзной республике.
Под прикрытием такого имиджа руководство Азербайджана осуществляло свою карабахскую политику, придав ей ярко выраженный оттенок «борьбы с незаконопослушными», тем самым ловко нейтрализовав Центр в ходе самого процесса материализации своих планов по НКАО». Будучи полностью согласен с выкладками Александра Григоряна, автор этой книги считает необходимым добавить, что вся идеологическая и информационно-пропагандистская политика и Баку, и Москвы с самого начала карабахских событий, - за исключением некоторых коротких периодов, - вплоть до распада Советского Союза строилась именно на противопоставлении «послушности» и «экстремизма». То есть, с одной стороны, есть послушный Центру Азербайджан, а руководство АзССР является сторонником проведения перестроечных реформ, в ходе которых и будут решены все отягощенные грузом тяжелого «доперестроечного» времени вопросы. Вспышки же ненависти, насилия, погромы, чуть ли не повсеместно прокатившиеся по АзССР, - суть не что иное, как издержки, «детская болезнь», которой переболеют, и она пройдет сама по себе. С другой стороны, есть непослушные Нагорный Карабах и Армения, которые выдвигают несвоевременные проблемы, которые-де губят перестройку.
Их руководство не может обуздать действия националистов; пасует перед рвущимися к власти «политическими экстремистами», которые применят для этого псевдодемократические средства и методы борьбы. Отсюда любое проявление «непослушания» в НКАО или АрмССР были Центру и Баку даже желательны, ибо доказывали правильность данного ими определения сил, поднимающих карабахский вопрос, как «экстремистских» и «анти-перестроечных». Получился своего рода замкнутый круг, когда совпадение тактических интересов Баку и Кремля в карабахском вопросе порождали все новые провокации и вызовы со стороны Азербайджана или Москвы, реакция на которые с армянской стороны так или иначе объявлялась экстремистской. Затем следовал новый вызов и новый ответ, и все это для того, чтобы очередной партийный чиновник или советское средство массовой информации в очередной раз разъяснили бы советскому народу, что в Карабахе поднимают голову враги перестройки и дружбы народов.
Это очень напоминало бесконечные игры создателей голливудских боевиков и вестернов, раз и навсегда разделивших своих героев на «плохих» и «хороших» парней, призванных из фильма в фильм, всякий раз заново играть свои нудные роли. Иной раз, к «хорошему» и «плохому» мог добавиться «злой», как то случалось в модернизированных вестернах итальянца Серджио Леоне (из той же области гайдаевские «болван», «трус» и «бывалый»). Но основной расклад всегда остается прежним: «плохие» и «хорошие» парни не могут поменяться ролями. Иной сценарий авторами не предусмотрен то ли в силу идеологического скудоумия, то ли по умолчанию.