Как зафиксировано в ряде документов периода борьбы за Карабах в годы, предшествовавшие заключению межгосударственного Гюлистанского договора, юридически оформившего переход территории Карабаха от Ирана к России, процесс массового исхода коренного армянского населения Карабаха продолжался. Этот процесс усилился в период военных действий между Россией и Персией. Постоянные измены правителей карабахского и других соседних ханств сопровождались вторжениями персидских и турецких войск, опустошительными набегами лезгин, массовом уводом армянского населения в плен и, как следствие, беженством.
Для понимания разрушительных последствий этих войн и ханского произвола, а также мотивов беженства карабахских армян представляют интерес записки генерала А. Ермолова 19 ноября 1816 г., объясняющие почему армянское население Карабаха, составлявшее 300–350 тысяч человек, ко времени перехода под власть России резко сократилось. «Оно, — отмечалось в записках генерала А. Ермолова, не составляет половины прежнего, ибо неоднократно наносимая прежде персиянами война разорила землю; жители в большом количестве увлечены в плен, не в меньшем разошлись по разным местам. Доселе еще мало весьма население в равнинах Карабаха, близко прилежащих к границе Персидской, и жители не делают на них прочных заведений. Повсюду видны развалины городов и больших деревень, остатки обширных шелковичных садов и земледелия, свидетельствующих богатое некогда земли состояние».
Констатируя, что «…Карабахское ханство опустошено» и что «уменьшилось население, изобиловавшее богатством», генерал Ермолов отмечает, что процесс дальнейшего сокращения армянского народонаселения Карабаха продолжался и в 1805–1813 гг.: «Карабагское ханство, богатейшее по плодородию земли, с 1806 по исход 1813 г. служило театром беспрерывных неприятельских действий со стороны персиян и претерпело величайшее разорение. Провинция сия в 1805 г., при вступлении своем в вечное подданство Российской империи, заключала в себе народонаселения более 10 000 сем.; но в 1812 г., при переписи жителей Карабага, имела уже не более 3080 и тех вовсе разоренных и лишившихся своего имущества; прочие же или увлечены неприятелем в плен или сами удалились за границу, спасая жизнь свою и имущество, всегда находившиеся в опасности от персиян».
Отмечая, что Карабах достался России обезлюдевшим от своего коренного армянского населения, генерал Ермолов указывал, что проблема народонаселения — первая проблема, с которой столкнулась Россия в Карабахе после перехода края под ее государственную власть.
В рапорте, датированном 4 марта 1817 г. А. Ермолов сообщает: «при личном обозрении моем Карабага я усмотрел, что провинция сия только что начинает исправляться в своем народонаселении; по заключении мира в течение 3-х лет возвратилось побегом из Персии до 4 тыс. карабагских семейств, кои поселились на своих прежних жилищах. Из сделанной по моему распоряжению новой переписи открывается, что Карабаг имеет уже теперь 7872 сем., но все еще не достает более 3 тыс. в сравнение с прежним населением. Впрочем народ весьма в бедном состоянии, едва могущем удовлетворять самым необходимым потребностям в жизни».
Для поощрения карабахцев к возвращению генерал А. Ермолов предлагал списать недоимки: «оставшиеся еще в Персии семейства могут быть привлечены таковой щедротою к возвращению в свое отечество и Карабаг, положением своим составлявший твердую связь границ наших, умножа народонаселение оградил бы безопасность их».
Указывая, что «Карабагское ханство, за 8 лет войны с Персиею, разорилось и обезлюдело от плена и удаления заграницу обитателей оного», Александр I повелел министру финансов, «для поправления их состояния и для поощрения оставшихся еще за границею карабагцев, к возвращению на прежние жилища», простить недоимки, «дабы жители в полной мере ощутили внимание правительства, а с другой — дабы хан не потребовал от них долгa сего для своей собственной пользы».
В отличие от татар, которые бежали в Персию вместе с изменившими России ханами и вместе с ними возвращались, армяне неохотно возвращались под управление карабахского хана. В этом отношении показательны документы, связанные с возвращением генералу князю Мадатову наследственного владения, принадлежавшего его предкам по фирману шаха Аббаса на имя мелика Багги, который пользовался своими владениями до вступления в управление Карабахом Панах хана. Жители его владений переселились в Ширванское и Шекинское ханства, перешедшие под власть России. Ссылаясь на то, что «семейства те принадлежат Карабагу», генерал Мадатов добивался их возвращения. Но в прошении генералу А. Кутузову карабахские армяне, переселившиеся в Нуху, просили не принуждать их к насильственному возвращению в Карабах: «Отцы наши и мы с самых малых лет вышли из Карабага по причине делаемых тамошними ханами разных притеснений и поселились в городе Нухе, где по сие время большими и несносными трудами построили себе дома и развели сады, где под сенью богом посланного нам государя императора жили по сие время благополучно и спокойно, отбывая по возможности нашей все возложенные на нас повинности». Податели прошения — 240 семей армян Варандинского уезда просили «снабдить» их бумагой, «чтобы никто нас не трогал и не разорили бы нас переселением с места на место и тем не привести нас в самое бедное и горестное состояние».
Генерал А. Кутузов в предписании Шекинскому хану 29 августа 1817 г. заявил, что вынужден согласиться с возвращением в Карабах 240 семейств, «более 20-ти лет имевших оседлость в Нухе», но распорядился впредь «оставшихся в Нухе прочих карабагских армян отнюдь не трогать с места нынешнего их жительства, чьи бы ни были на сие настаивания».
Главноуправляющий на Кавказе генерал Ермолов оставил в силе решение о возвращеннии на жительство в Карабах армян, «дабы другие желающие возвратиться в Карабаг не могли думать, что переселение возбраняется». Проблема возвращения карабахских армян затрагивалась и в представлении 15 июля 1819 г. исполнительной экспедиции Верховного грузинского правительства генералу И. Вельяминову по поводу принадлежности мелику Алаверди Асан-Джалаляну хаченских армян, «по разорении Карабага поселившихся в Борчалу» в Грузии.
О своих скитаниях хаченские армяне сообщают в прошении 24 февраля 1820 г. И. Вельяминову: «Когда Ага-Магомед-хан пришел в Карабах и был в то время голод, тогда мы переселились в Ереван, где и жили 4 года, а как мы услыхали, что российское войско вступило в Грузию, тогда переселились мы в селение Болниси, где находился мелик Апов, с коего крестьянами соединились вместе, а когда мы в вышеупомянутое селение переселились, тогда помер царь Георгий и жили после него 3 года, а как мы были другого общества, то от оного мелика Апова отделились и жили от него особо; <…> После сего общество мелик Апова переселилось в Карабаг, за которым и мы отправились без позволения начальства, <…> а когда приехали в Карабах бывший главнокомандующий в Грузии Тормасов, тогда он нас опять переселил в Болниси, где и находимся до сего времени…».
Потеряв всякое чувство меры и порядочности азербайджанские политики на полном серьезе утверждают, будто армяне впервые появились в Карабахе в результате предпринятых А. Грибоедовым после подписания Туркманчайского мирного договора 1928 г. усилий по их переселению из Персии. Более того, утверждают, будто это происходило в 70-х годах XIX века. Читая азербайджанские бредни, можно подумать, что переселяемые из Персии армяне с неба туда свалились. Пробелы в исторической памяти азербайджанских мошенников от политики объясняются просто — искажение или замалчивание неудобных для них исторических фактов стало национальной привычкой.
Появление армян в Персии имеет свою историю. Она восходит к персидскому шаху Аббасу I (1587–1629). Отступая под натиском турецких войск, шах, придерживаясь тактики «выжженной земли», приказал разрушить города и села Армении, а ее созидательное население переселить во внутренние провинции Ирана. Начатой в 1604 г. депортации подверглись 350 тыс. армян. Об этом имеются исчерпывающие свидетельства летописцев. Приведем свидетельство историка XVII в. Аракела Даврижеци: «Шах приказал под страхом меча, смерти и плена выселить отовсюду, куда только они могли добраться, изгнать их и не оставить ни единой живой души… И персидские войска, посланные выселять народ, подняв, изгоняли его из деревень и городов, предавали огню и безжалостно сжигали все поселения, дома и обиталища».
По Туркманчайскому мирному договору армяне, подвергшиеся переселению, получили возможность вернуться в свою страну. Переселенческий поток армян из Персии направлялся в Нахичеванскую и Эриванские области. Так, например, в предписании генерал-адъютанта И. Паскевича об организации возвращения армян предлагалось «вообще соглашать христиан, дабы они следовали в Нахичеванскую и Эриванскую области». Переселение армян в Карабах допускалось в ограниченных количествах, лишь в виде исключения. «Впрочем — говорилось в цитируемом предписании, — жителям деревни Узумчи и трех близь ея находящихся армянских селений, позволить следовать в Карабах, так как сия провинция к ним ближе».
Эта тенденция подтверждается и в другом предписании И. Паскевича Ереванскому временному правлению: «Людей сих предположил я поселить преимущественно в областях Эриванской и Нахичеванской и частью в Карабахе…». В рапорте И. Паскевича генералу И. Дибичу от 26 мая 1828 г. указано, что переселенцы назначаются «в Эриванскую и Нахичеванскую провинции». Это подтверждается и конкретными цифрами: «ныне водворено уже на жительстве в Карабаге 279 и в Ериванской области 948 семейств», несмотря, как отмечает И. Паскевич, «на все противудействия персиан».
Из армян, переселившихся в Карабах, выжила лишь небольшая часть. Остальные стали жертвой эпидемии чумы. Два рапорта коменданту Карабаха майору Калачевскому дают представление о последствиях чумы, жертвой которой стали армяне, вернувшиеся туда из Персии.
Согласно составленной между 1829 и 1831 гг. записке неизвестного автора, на основании Туркманчайского договора из Персии в карабахскую провинцию было переселено 750 семей армян и греков, но почти все они стали жертвой эпидемии чумы: «…о повальном мору их не было донесено, как о происшествии чрезвычайном, вышнему начальству, — пишет автор записки. — Из числа несчастных переселенцев ныне осталось не с большим 100 семейств…». Он раскрывает корыстную причину замалчивания комендантом Карабаха майором Калачевским масштабов эпидемии. Оказывается в своих ведомостях он числил этих мертвых душ с сентября 1828 г. здравствующими, которым «производилась в выдачу податная пшеница с карабахской провинции и денежные пособия в великую сумму». Накопленную таким образом пшеницу майор продавал через заседателя карабагского провинциального суда Джават-бек Авшарова.
Современные азербайджанские фальсификаторы истории не только лгут по поводу естественной репатриации армянского населения Карабаха, но, что самое главное, утаивают, что в это же время в Карабах целенаправленно возвращались и тюркские кочевые племена, которые прежде не проживали на этих землях. В виде иллюстрации укажем, что в 1827 г. для прощения предательства Мехти-Кули хана командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Паскевич в письме начальнику Главного штаба Дибичу в качестве заслуг назвал «услуги хана при выводе из неприятельской земли трех тысяч семейств…».
Весьма примечательны документы, свидетельствующие об азербайджанской традиции искажения статистических данных и исторических фактов, относящихся к положению коренного армянского населения Карабаха, а именно, переписка генерала И. Вельяминова с архиепископом Нерсесом Аштаракеци и Мехти-Кули ханом в связи с противодействием шушинского хана проведению имущественной переписи армянского населения Карабаха.
Предписание российских властей провести такую перепись вызвало истеричную реакцию Мехти-Кули хана и «его беспутных приближенных, коим не нравится никакой порядок»1. Возражения хана внешне сводились к опасению, что «описание сие делается для того, чтобы в Карабагском ханстве отделить армян особо от татар и умножить доходы армянского духовенства», что увеличится влияние армянского духовенства «на народ ceго исповедания, в Карабаге обитающий», и что таким образом «нарушается сила трактата», «ниспровергается порядок и обычаи Карабагской земли».
И. Вельяминов выражает сожаление по поводу позиции хана, как отражения толков, «без сомнения, исходящих от врагов всякого порядка» и с учетом сложившейся ситуации, генерал рекомендует архиепископу Нерсесу «некоторой умеренности в приведении в действие предположений правительства, основанных на учреждение всеобщего порядка».
«Нагорный Карабах в международном праве и мировой политике». Комментарии к документам. Том II / Д. ю. н., проф. Ю.Г. Барсегов, Москва, 2009